– Никогда об этом не слышала! Наркотическое действие!? – удивилась Наэла, пожав плечами. – Сок граната дают даже грудным детям. Тревога… Что тревожного может выдать твоё сознание за несколько секунд, именно столько времени ты был в акинезии.
– Несколько секунд, – воззрился Эур на Наэлу. – Мне казалось, что прошла вечность. Я ничего не помню, но здесь, – вновь тронув лоб подушечками пальцев левой руки, – осталось чувство тревоги, как будто где-то в бескрайних просторах я оставил, что-то очень близкое и дорогое. Прости, милая, но я должен ещё испить сок граната. Я должен войти в моё затуманенное сознание, чтобы выведать у него то, что сокрыто от меня. Я не хочу вечно плутать в темноте, не хочу быть пустышкой, наполняемой новым содержанием без памяти прошлого. Это больно, больно сознавать, что я был, и вот меня уже нет. Больно сознавать, что в моей голове сидит сознание неведомого мне человека и управляет мною, не принимая во внимание мою индивидуальность. Я живу как в тумане, делаю то, что желает оно, не советуясь с моим настоящим я. Вот поэтому я должен выяснить, кто я и возвратить моё настоящее, мою личность в мою реальность. Каким бы ни было то первое я, я должен быть тем, кто есть по рождению, сути и природе своей.
– Я понимаю тебя, милый! Конечно, больно осознавать себя потерянным, но, может быть, твоё сознание специально огораживает тебя от чего-то нежелательного, по крайней мере, до тех пор, пока не поймёт, что ты созрел для тайны, временно хранимой от тебя. Жить, не осознавая своего прошлого, больно, но рядом с тобой я и уверена, соединены мы не случаем, а провидением, судьбой. Придёт день, я в это верю, к тебе вернётся твоё прошлое, вот тогда, возможно, будет больно мне. А сок… уверена… он здесь ни при чём. Твой мозг выдал тебе информацию о прошлом абсолютно случайно, или готовит тебя к полному осознанию прошлого и это совпало с принятием тобой сока граната.
– И всё же я должен выяснить, где витало моё сознание, – ответил Эур и наполнил чашу соком граната.
Наэла молча смотрела на него. Она была спокойна, но всё же из-за предосторожности подошла к Эуру так близко, чтобы в случае затемнения его разума удержать от резкого падения.
Медленно подносил Эур чашу к губам, медленно и маленькими глотками пил сок, а когда полностью осушил сосуд, стал медленно заваливаться на противоположный от Наэлы бок, затем замер и, повернувшись к ней, резко приподнялся с обрубка дерева, подхватил Наэлу на руки и закружил с нею по поляне.
Утонув тёплыми лучами в каскаде пышных волос Наэлы, солнце медленно катило по чистому небосводу и, казалось, сияло от избытка счастья выпавшего на его долю от созерцания двух влюблённых сердец.
Кружа с Наэлой по поляне, Эур глядел на свою возлюбленную и видел в её расплескавшихся по-над изумрудом травы голубых волосах безбрежную синь океана, отчего взгляд, секунду назад ещё искрящийся от избытка счастья, угас и приобрёл задумчивый вид.
– Эур, ты опять уплыл от меня, – поймав на себе туманный взгляд мужа, с укоризной проговорила Наэла и попросила его прекратить кружение. Выполнив просьбу, Эур опустился с Наэлой на траву и на её вопросительный взгляд ответил: «Я залюбовался твоими красивыми волосами, они напомнили мне море», – ответил, скрыв незначительный на его взгляд эпизод из недавнего забытья, в котором видел голубоглазую деву с прекрасными чертами лица.
