От Наэлы не ускользнул торопливый ответ Эура, как и его задумчивый взгляд, но она не стала заострять на этом ни его, ни своё внимание, так как понимала, что к её милому мужу возвращается память, а с этим нельзя торопиться.
Проблеск памяти Эура пугал Наэлу, но пугал не тем, что он – её названный судьбой муж со временем вспомнит своё прошлое и, возможно, замкнётся в себе, а тем, что охладеет к ней и отдалится, уйдёт мыслями к той, которую, вполне вероятно, видел в своём забытье, и которую, может быть, не по воле своей оставил в своём прошлом. И всё же хотя Наэла и страшилась этого, желание полного выздоровления супруга было сильнее неприятия ею той, кто, вполне возможно, находится где-то близко.
«Пусть он вспомнит её, пусть даже поймёт, что она любит его, но и я люблю, – думала она, – значит, буду бороться за мою любовь, тем более она ниспослана мне свыше!»
Решив так, Наэла резко приподнялась с травы и направилась к домику, чтобы собрать в мешок вещи, необходимые в предстоящем походе к плато, но неожиданно остановилась и, обернувшись к Эуру, сказала, что сегодня они останутся здесь – у озера, так как чувствует себя уставшей. Говоря так, Наэла думала не о себе, она чувствовала себя прекрасно, её тревожило состояние здоровья мужа, поэтому и предложила отложить поход на следующий день.
Второй день после похода к полю злаков.
Складывая в мешок всё необходимое для похода к плато, Эур мысленно думал о наступающих холодах, и о том, найдут ли они на плато животных с густым тёплым мехом и если даже и найдут, смогут ли в короткое время изготовить из шкур животных и из меха зимние одежды.
– Дар Турона лишь отсрочит нашу гибель. Одежды, что были в сундуке не для зимы, да… и жилище наше с его тонкими стенами не согреет нас в зимние холода. По ночам уже холодно. Нужна, очень нужна тёплая одежда, но где… где её взять? Где её взять? Животных с тёплым мехом я здесь не видел… – Эур призадумался, – вот и станет этот дом нашим последним пристанищем в жизни, – и резко, и громко. – Но я не хочу!
– Что ты не хочешь, милый? – вздрогнув от неожиданного выкрика Эура, проговорила Наэла, направив на него вопрошающий взгляд.
– Что? – услышав Наэлу, спросил её Эур.
– Я спросила тебя, чего ты не хочешь? Уж очень бурно и громко ты произнёс своё нежелание чего-то. Ты не хочешь идти к пещере?
– Нет, нет, что ты! – поспешно, – ты меня не совсем правильно поняла. Хочу и как можно скорее, – схитрил Эур. – Я о другом. На плато чешуйчатые и шипастые монстры, а травоядных с густым мехом я ни разу не видел.
– Ты не совсем прав, Эур. Кроме монстров на плато достаточно много травоядных животных с густым и тёплым мехом, а монстры… с наступлением холодов они уходят в норы и впадают в спячку. Вот тогда на смену им на плато приходят парнокопытные и мамонты, у них густой тёплый мех и плотные шкуры. Я уверена, мы добудем всё, что нам нужно, – ответила Наэла, скрыв способ добычи гигантских животных, перед которыми человек был букашкой.
Ночь перед походом к плато взорвалась оглушительным грохотом. Переполошился весь озёрный край и даже где-то вдалеке сошла каменная лавина, грохот которой, отражаясь от крутых откосов кратера, раскатами пронёсся по окружности гор, взъерошил ветви деревьев и выстрелил в ночную долину стаей перепуганных сонных птиц. Взбунтовался даже далёкий каскадный водопад. Его тугие потоки вздыбили поверхность озера ещё на несколько сот метров от места своего падения. Переполох, вызванный неведомым грохотом, вырвал Наэлу и Эура из сна и выгнал в жуткую ночь из дома, стены которого, казалось, готовы были рухнуть от напора уплотнившегося воздуха и гула, но по счастливой случайности, а более от того, чтобы были умело сложены, стены дома остались целы и невредимы.
