Сплетение судеб, лет, событий - страница 15

Настала весна 1937 года. От Воли уже давно не было никаких известий, и мы очень тревожились, тем более, что знали, что в Испании идут тяжелые бои.

31 марта немецкие бомбардировщики средь бела дня уничтожили дотла баскский городок Дуранго, а 26 апреля – Гернику.

В Интернациональные бригады все чаще отправлялись и добровольцы из Латвии. Всего их было более семидесяти человек, среди них врачи, медсестра, рабочие, кузнец, моряк, два актера и другие. Из-за политики невмешательства Франции, закрывшей границу с Испанией, они пробирались туда нелегально, кто морем, а кто по горным тропам Пиренеев. Четырнадцать добровольцев из Латвии погибли в боях и навсегда остались в испанской земле, отдав этой далекой стране свою жизнь.

С момента отъезда Воли я носилась с мыслью тоже поехать в Испанию сражаться против фашизма. Но как это осуществить? Как получить заграничный паспорт? Ведь я была несовершеннолетней.

В мае 1937 года в Париже открылась Международная торгово-промышленная выставка, сопровождавшаяся множеством культурных мероприятий. Она должна была продолжаться до конца ноября. Это вдохнуло в меня надежду попасть в Париж, а оттуда – в Испанию. Железнодорожный билет для поездки на выставку стоил полцены, и я надеялась наскрести эту сумму, продав ручную швейную машинку бабушки, привезенную мною из Лиепаи.

К лету я нашла работу у портнихи на Взморье, в Майори, где я наслаждалась солнцем, морем и клубникой с молоком. Когда-то я побывала там со школьной экскурсией из Лиепаи, и чуть было не утонула в реке Лиелупе. Селение Майори расположено между рекой и морем.

Эта живописная река очень коварна. Быстрое течение то и дело образовывает в песчаном дне ямы, затягивающие даже опытных пловцов. Не умея плавать, я вместе с другими школьниками плескалась в воде у самого берега, как вдруг почувствовала, что я куда-то проваливаюсь, как будто меня сильно потянули за ноги. Я захлебнулась водой, не успев крикнуть. К счастью, ребята заметили, что я тону, меня успели вытащить и откачать. С тех пор я никогда больше не вступала в эту реку, даже когда жила совсем рядом, как в это лето 1937 года.

После того, как летний сезон закончился, и я вернулась в Ригу, я решила попытаться получить заграничный паспорт под предлогом поездки на выставку и в гости к отцу. Его адрес я узнала от Софьи Максимовны и сразу же известила его об этом.

Перед отъездом я тщательно изучила в библиотеке маршрут поезда: Варшава, Берлин, Кельн, Париж, и решила, что по дороге стоит посмотреть.

Я попрощалась с Иоганной Исидоровной, пообещав ей сделать все, что смогу, чтобы выяснить судьбу Воли. На прощание она подарила мне фотографию, где она снята вместе с Волей, и на обороте написала на немецком языке: «Таня, дарю Вам эту фотографию в знак моего особенно теплого отношения: мой снимок получают очень немногие. И. Л.». Эти слова как нельзя лучше отражают характер как самой Иоганны Лихтер, так и наших взаимоотношений.

С кузиной. Даугавпилс, 1937 г.

Я провела неделю в Даугавпилсе у кузины, с которой тогда встретилась впервые. Об этой милой молодой женщине, воспитательнице еврейского детского сада, я потом больше ничего не слышала. Боюсь, что она тоже стала жертвой Холокоста, как множество других евреев во время немецкой оккупации. На память осталась фотокарточка, на которой мы с ней засняты на фоне стены, увешанной детскими рисунками.