– Я слышал, что ты и с самим Цубакиямой-саном встречался. В каком он состоянии?
– Он выглядел как обычно.
– Я не про его вид. Я спрашиваю про твое впечатление. Как тебе показалось, это он убил или нет?
– По моему мнению, он невиновен. Причину я уже озвучил: если бы убийцей был он, ему бы не было смысла все отрицать в такой ситуации.
«Не существует таких людей, которых следовало бы убить». На самом деле, Кацураги хотел в этот момент повторить эту фразу, но он не стал. Какими бы чистосердечными ни были слова – если уши слушателя закрыты, то он услышит в них только чепуху.
– Так, ну в общих чертах я все понял. Можешь идти.
С этими словами Цумура повернулся к Кацураги спиной.
Что значит «можешь идти»? Если на этом его заставят остановиться, то все усилия этих трех дней пойдут насмарку!
– Давайте я буду отчитываться вам регулярно?
Кацураги надеялся получить в ответ молчаливое согласие на продолжение расследования, но на лице обернувшегося начальника он не увидел и тени одобрения.
– Ни в коем случае! Не забывай о том, что я сказал тебе в самом начале. Пока ты сотрудник нашего управления, все твои действия – это и наша ответственность. Если ты продолжишь расследование, в следующий раз объяснительной не отделаешься.
– Но…
– Скажу тебе хорошую поговорку: даже если не трогать созревшую хурму, она сама упадет.
Как только Кацураги вернулся на рабочее место, руководитель тут же запросил у него отчет по текущим делам. В Первом отделе каждый сотрудник вел одновременно по три дела. И вокруг все уже шептались о том, что при такой занятости он еще и в расследование полиции другой префектуры полез.
Цубакияма точно невиновен. Увидев в комнате для свиданий его глаза без тени подозрения, Кацураги в этом убедился. Об этом ему говорили интуиция детектива, привыкшего смотреть только в те глаза, которые лгут, и доверие к самому себе, очарованному внутренним стержнем начальника. Если вдруг Цубакияма окажется настоящим преступником, то в тот же момент Кацураги перестанет себе доверять.
Он во что бы то ни стало хотел снять все подозрения с Цубакиямы. Но все, что ему удалось выяснить за эти три дня, уже и так стало известно общественности, так что до того, чтобы изменить мнение полиции префектуры, было еще очень далеко.
То ли зацепок пока не хватало, то ли проницательности. Наверное, и того и другого.
В любом случае, вероятно, у него больше не получится потратить свои выходные на расследование полиции префектуры. Раз они связались с самим главным следователем, чтобы высказать свое недовольство, то, скорее всего, на месте обстановка еще более нервная. Если он снова нахально заявится туда, его, чего доброго, загонят в угол и побьют.
Это тупик.
Что же делать?
Ему нужны новые данные и проницательность…
Проницательность?
В его голове, погруженной в размышления, с этим словом был связан один образ.
Девушка с запоминающимися чистыми глазами и редкой в наши дни сдержанной добротой.
Она, конечно, не соломинка, но, раз уж он все равно тонет, возможно, уцепиться за нее – хорошая идея.
Взглянув на часы, он увидел, что до полудня еще десять минут. Во сколько же начинается обеденный перерыв в ее университете? Кацураги подумал, что не хотелось бы попасть впросак и перепутать время, но, отбросив сомнения, набрал номер телефона Коэндзи Мадоки.
