– А пистолет? Может быть, вы помните, доставали ли его из кобуры хоть на минутку?
– Не суди меня по себе, идиот! Если у тебя с собой пистолет, без необходимости не снимай пиджак! Это же я тебя этому учил! Я чувствую себя ужасно, как будто меня заставляют участвовать в каком-то дурацком шоу, но я не доставал пистолет!
– А еще вы всегда говорили, что, сидя в засаде, нужно иногда вздремнуть. Эти двадцать четыре часа вы все время бодрствовали?
– Понимаю, ты подозреваешь, что у меня вытащили пистолет, пока я спал, но рядом со мной в это время были только мои подчиненные.
– Вы доверяете им всем?
– Ты думаешь, можно заниматься такой работой, если не доверяешь своим подчиненным?
– Хорошо, я задам другой вопрос. У вас есть алиби на период предполагаемого времени смерти суперинтенданта Кудзэ – с двадцати двух ноль-ноль до полуночи?
– Могу сказать только, что время это очень неудачное. В этот период те, кого мы пасли, как раз разделились, поэтому и нам пришлось действовать поодиночке. Я был один всего около часа, но говорят, за это время можно добраться до контейнерного терминала и вернуться обратно.
– Но откуда вы могли знать, что суперинтендант Кудзэ находится в это время там?
– Это сотрудники Первого отдела, похоже, хотят услышать от меня. Но тут у меня есть что им предъявить.
– И что же?
– Когда я сижу в засаде, у меня всегда с собой телефон с функцией GPS. И данные о местонахождении телефона четко фиксируются в компьютерах главного офиса. Эти данные могут подтвердить, что во время совершения убийства я не отходил от своего поста дальше чем на десять метров.
– Вот оно как! В таком случае это подтверждает вашу невиновность, ведь так?
– Нет. Это подтверждает только то, что мой телефон находился в том месте. Короче говоря, прекрасная гипотеза Первого отдела состоит в том, что я оставил телефон там, а сам пошел на место преступления.
– Кстати, вы знали, что у суперинтенданта Кудзэ был рак?
– Ах, я узнал об этом от Первого отдела во время допроса.
– Не думаете, что это могло быть самоубийство?
Цубакияма буквально пронзил Кацураги взглядом и глубоко вздохнул.
– Жизнь так коротка, давай умрем вместе![13] Так можно не рвать связи с «Корю-кай» и заткнуть рот своим преследователям, унеся все секреты с собой в могилу.
– Не похоже на образ мышления полицейского.
– Да, так мыслят члены структур.
– Но каким образом он, находясь в другом месте, вытащил мой пистолет, выстрелил в себя и вернул его на место?
– Об этом я пока размышляю. Но что более важно – не знаете ли вы кого-то, кто может ненавидеть суперинтенданта Кудзэ?
– Мы не настолько близко общались, чтобы я это знал. И про всякие личные обиды тоже не имею понятия. Но те, кто продвигается вверх по службе, как правило, вместе с продвижением приобретают и недоброжелателей. Вне зависимости от своего поведения. Хотя, если бы они хотели избавиться от Кудзэ-сана, наверное, я бы получил больше голосов.
– Если говорить начистоту, критика в его адрес была сильная, но недолюбливать кого-то настолько, чтобы убить… Это, думаю, совсем другое дело.
Уголки губ Цубакиямы вдруг немного искривились.
– Ты правда не думаешь, что я убил его?
– Я рассматривал такую возможность, но, как только получил опровержение от вас, сразу отбросил эти мысли.
– Потому что я сам сказал, что не делал этого? Ты, конечно, совсем не годишься для работы следователем. Думаешь, полицейский может так легко доверять словам подозреваемого?
