А Беркутов, не дожидаясь её возвращения, с мятежным кличем: «Свободу лягушатам!» схватил банку с «подопытными» и сбежал с урока. Бедных лягушек он отнёс на берег Ржавой и торжественно выпустил на волю.
А сам после этого на месяц свободу потерял.
В тот же день родителей Беркутова вызвали в школу, обоих. Обычно на собрания ходила мама. Дядя Вася успеваемостью пасынка не очень-то интересовался.
Отчим после этого происшествия выпорол Андрюху так, что тот ещё неделю в школе не появлялся. А про улицу и игры с друзьями Беркутову пришлось забыть на месяц.
Зато после этого вся школа единогласно признала Беркута настоящим героем и борцом за свободу обиженных и угнетённых, как и положено советскому человеку!
И вот теперь снова!
Судя по испуганному выражению Ванькиного лица, он уже разглядел знакомый шальной блеск в глазах брата. И понял, что отговаривать Андрея бесполезно. Беркут не успокоится, пока не спасёт эту проклятую «царевну-лягушку». И на пути у него сейчас лучше не стоять…
Ничего больше не объясняя, Андрей склонился над саркофагом, подхватил изящное женское тело и выдернул из хрустального плена.
Прекрасная царевна безвольно повисла на его руках, но на силу Беркутов не жаловался – крепкий, плечистый и рослый, он держал её так, словно девушка вовсе ничего не весила. Сверкающие жемчужины капель срывались с её одежды и волос.
– Беркут, ты что задумал? – Ванька предпринял последнюю отчаянную попытку образумить брата. – Они же тебя в порошок сотрут…
– Всенепременно… Только сначала пусть поймают! Давай-ка, Вань, поторопимся, пока нас тут не застукали!
И, перехватив поудобнее свою хрупкую ношу, Андрей устремился к запасному выходу.
***
9. 8 «СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА»
(Иван)
Лето 1970 г.
Ширяев бежал следом за братом, бежал очень быстро и порядком запыхался…
Но это не мешало ему, не теряя при этом скорость, мысленно проклинать всё и всех.
Особенно… себя.
Он ругал себя за всё: за глупую затею подработать на строительстве моста, за то, что не послушался Саньку и не пошёл обедать, а решил разрыть эту кучу, оставленную проклятыми «взрывниками», за мысль привезти находку в деревню – уж лучше бы их всех уволили, честное слово!
А больше всего Ванька готов был убить себя за то, что рассказал всю эту нелепую историю Беркуту, да ещё и напоил, а потом согласился пойти вместе с ним в клуб. А если уж признаться честно, практически его к этому подтолкнул.
А ведь, зная брата, должен был понимать, чем всё это закончится.
Беркут же всю жизнь такой был – принципиальный героический дурак, мать его! Как говорится, не от мира сего. Если вспомнить все драки и стычки детства, Андрюха никогда не задирался сам, но вечно вписывался за всякую мелкоту и изгоев, которых обижали пацаны постарше.
Робин Гуд хренов, защитник обездоленных и угнетённых!
Чёрт с ними с лягушками… Так он вечно и в более серьёзных вопросах на рожон лез. Не умеет Беркут закрывать глаза на несправедливость. Потому и работать в лес ушёл, где людей поменьше…
Не умеет он со своими, деревенскими, общий язык находить. Вечно молчаливый и смурной, как сыч. Оно и понятно, почему его недолюбливают… Потому что народ не терпит принципиальных. Потому что им, принципиальным, вечно больше всех надо! Потому что они ж не промолчат там, где надо заткнуться, не проглотят обидку, если что-то им поперёк горла.
И Андрюха вот такой! Весь в отца своего…
Ванька дядю Егора помнил плохо, но от отца своего много раз слыхал, что Беркутов-старший тоже был из породы чистоплюев. За то и поплатился! Не лез бы, куда не следует, умел глаза вовремя закрывать на чужой беспредел, может, и был бы жив до сих пор.
