А тут ещё с улицы отчётливо долетели громкие голоса – явно чужие, и гулкие шаги прогремели по деревянному крыльцу. Кто-то шёл сюда, в клуб!
Андрюха, бросая короткие тревожные взгляды на вход, безуспешно тыкал пальцами в чёрную коробочку, но она (зараза!) гаснуть не хотела.
Поддавшись панике брата, Беркутов наконец в сердцах швырнул проклятую штуковину обратно в саркофаг, развернулся, чтобы бежать к заветному тайному ходу…
И тут новый звук, похожий на всхлип, удержал его на месте. Беркутов медленно оглянулся на саркофаг и едва не всхлипнул сам.
Вцепившись обеими руками в стенки своего гроба, «мёртвая царевна» приподнялась над поверхностью серебристо-розово-голубых «вод» и, раскрыв нежные губы, судорожно вздохнула.
– Живая! – ахнул Андрей.
Голос прозвучал неузнаваемо хрипло. От невообразимой смеси ужаса и восторга бросило в жар. Глазам невозможно поверить!
Он сам, пять минут назад убеждал брата, что девушка наверняка просто спит, но сейчас… Ведь это же в голове не укладывалось! Кем бы она ни была, это же просто невероятное чудо.
Беркутов, наверное, так бы и стоял окаменевшим истуканом, и хлопал глазами, не обращая внимания даже на приближающиеся голоса, но тут руки прекрасной девицы соскользнули, и очнувшаяся царевна внезапно снова ушла под «воду». На серебристой поверхности забулькали озорные пузырьки.
Так ведь и захлебнуться недолго!
Андрей метнулся к саркофагу, нырнул туда обеими руками и бережно приподнял голову девушки над поверхностью. Она так и не открыла глаз, не проснулась окончательно, но задышала спокойно и тихо.
Где-то далеко скрипнула дверь…
– Беркут, бежим! – простонал за его спиной брат. – Брось её! Линяем!
Да. Всё верно. Надо уходить. Быстро уходить.
Пока их тут не застукали. Пока не узнали, что это всё они натворили. И пока эта странная сказочная царевна не открыла глаза и не увидела, кто её разбудил. Ванька тысячу раз прав!
Благоразумие Андрея уже стучало во все барабаны и дудело в медные трубы, прямо в ухо дудело. А он всё не решался отпустить её. Ещё мгновение, и всё, будет слишком поздно…
– Андрюха!
– Стой, Ванька! Так нельзя… – растерянно бросил Беркутов уже дёрнувшемуся к выходу Ширяеву. – Она же… живая…
– Да, живая, живая! Сам вижу… Что дальше? – закатил глаза брат.
– Нельзя её тут оставлять, – вдруг твёрдо и трезво процедил Беркут, и хмурая складочка пролегла меж бровей. – Нельзя им отдавать! Они же её… как ту лягушку… препарируют… Помнишь?
Конечно Ванька помнил! Ту лягушку вся школа запомнила. А, может, и вся деревня.
Однажды на уроке биологии, когда изучали строение земноводных, училка решила провести лабораторную работу. Неизвестно, откуда в их биологичке проснулись столь живодёрские наклонности, но на практическое занятие она пришла с трёхлитровой банкой, в которую было заключено с десяток активно прыгающих лягушат. Учительница решила показать, как устроена лягушка изнутри, так сказать, на практике.
Первую лягуху она вскрыла сама на глазах у всего класса. Остальных предложила препарировать ребятам, разбившись на небольшие группы для работы в командах.
Вот тут-то Андрюха и задал жару… Всегда спокойный и неконфликтный мальчик, хорошист и примерный ученик возмущенно вскочил со своего места и обвинил биологичку чуть ли не в фашизме.
Скандал разразился нешуточный. Крики были слышны по всей школе. Биологичка, побагровевшая от гнева, убежала жаловаться директору.
