Спящая Цикада - страница 20

– Да сколько же отдыхать можно? Я проспала, наверное, сутки. Который час?

– Около полуночи. Время ночного сна. Сладких вам сновидений.

И Эйр вышел.

Анна тут же сползла с кровати и последовала за ним. Чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы увидеть, как её тюремщик устраивается в кресле напротив спальни. Судя по всему, просидеть там он мог долго.

Накатила волна паники. Обычно так начинала свое наступление депрессия. Анна сжала кулаки. Она не позволит болезни взять верх! И если для этого придется заставлять себя что-то делать, веселиться, смеяться, да – пусть так! А для начала попробует сбежать. Даже если не получится – терять нечего. Жизнь в удушающем коконе вечной апатии – все равно, что умереть.

Анна хотела накинуть любимый халатик, мягкий, комфортный для обожженного тела, но он остался в первой спальне. А напяливать на себя махровый в такую жару желания не возникало. Поэтому она завернулась в простыню, как в римскую тогу, и с ногами забралась на кровать. Устроилась так, чтобы ничто не беспокоило раны и ожоги, и подвела итог.

Собак в коттедже Анна не заметила, Инну Петровну выставили… В большом доме находились только двое. А перед окном – она хорошо помнила – днем маячили ветки большой яблони. В детстве Анна неплохо лазила по деревьям. Правда, это было давно…

– Ну, мне бы только не сверзиться, а там видно будет.

С этими словами Анна подошла к окну и распахнула плотные бежевые занавески. Увы! Эйр предусмотрел все – снаружи стекла прикрывали металлические жалюзи. На ночь их опустили. В целях безопасности, или опасаясь побега?

– План не удался, – подытожила пленница. – Ну, с утра попробуем снова.

Изо всех сил отгоняя апатию, Анна, только ради того, чтобы что-то делать, сходила в душ, где проторчала почти час, не обращая внимания на отлепившиеся от долгого купания повязки. Потом попыталась поменять их. Самостоятельно не получилось. Поэтому, осторожно промокнув раны чистым полотенцем, Анна снова завернулась в простыню. Боль не позволила вытереться как следует, и ткань тут же прилипла к влажному телу.

– Эйр? – выглянула Анна в коридор.

Сторож среагировал мгновенно – вскочил, вытянулся, и только по моргающим глазам Анна поняла – враг спал! Вот дура – упустила такой шанс!

– Разбудила? Извини. Надо повязки сменить, промокли в душе.

Эйр двигался легко и стремительно. И соображал быстро. Анна даже позавидовала этой способности. Самой ей, чтобы проснуться, приходилось ставить будильник на повтор.

Первый звонок – за полчаса до подъема, потом – каждые десять минут. Желание "подремать еще чуточку" перевешивало всегда, сколько она себя помнила.

Аптечка, которую принес Эйр, оказалась куда богаче той, что демонстрировала Инна Петровна. Но копаться в ней мужчина не позволил. Заставил вернуться в комнату, сам наложил мазь и повязки.

– Где ты научился так перевязки делать? – Анна повела плечом, убеждаясь, что бинты лежат удобно и крепко. – Профессионально.

– В бою нет врачей под боком. А я – солдат, обязан позаботиться и о себе, и о господине.

Говорил он спокойно, но руки ни на мгновение не останавливались – помог Анне лечь. Потом методично убрал в коробку лекарства.

– Вам что-то еще нужно?

– Я очень хочу чаю.

Эйр кивнул и, прихватив аптечку, вышел.

Анна задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Она прекрасно понимала, что не красавица. Но уж в чем, а в фигуре своей она уверена была. Работа на "Скорой" неплохо заменяла фитнесс, за сутки приходилось бесчисленное количество раз пробегать подъезды сверху-донизу – лифты часто ломались. Иногда нужно было помочь фельдшеру – тащить двенадцатикилограммовый ящик в одиночку тяжело. Периодически пропускались обеды-ужины… Ну, а для поддержания тонуса Анна дважды в неделю посещала бассейн. Взрезать спокойную воду дорожки, преодолеть сопротивление, промчаться из конца в конец, а потом обратно – подобное наслаждение давала только верховая езда. Но после тяжелого падения, и полугода, проведенного на вытяжке, Анна к лошадям относилась прохладно. К счастью, в современном мире легко было избежать этих животных.