– Вот именно! Ты знаешь, почему она это сделала?
– Скажем так, нетрудно догадаться. Обычная бабская склочность. Но, если честно, я от нее такого не ожидал. Это была идея Ильрохира – включить Хлою в команду. Я был против баб. Вечно из-за вас какие-то дрязги. Нет баб – нет проблем в отряде.
– М-да… Ну ладно, я не об этом. Скажи, без нее будет трудно? Потом, когда мы окажемся на задании?
– Возможно. Почти наверняка. Я не знаю, что задумал Ильрохир, но, полагаю, принимая Хлою в отряд, он делал ставку на ее смазливую мордашку. Ваши мужики, знаешь ли, душу рады продать за ночь с эльфийкой. А Хлоя на многое готова ради интересов Этилии.
Девушку передернуло от столь откровенного признания. Ильрохир не посвящал ее в подробности своих планов и не говорил о ее, Тали, роли в предстоящих операциях. Ей интересы Этилии не настолько дороги, чтобы ради них ублажать кого бы то ни было.
– Ты знаешь, что она считала меня виновной в смерти своего жениха?
– Тали, это чушь собачья! Я знаю, как погиб Линдаварет. Он был в отряде Даэмриля. Многие из нас потеряли близких в том бою. Тан и Вельд – родичей. Вельд сам был там и перед твоим приходом рассказал каждому, что ты невиновна в гибели принца и его охраны. Ильрохир прочел целую лекцию о том, кто ты и как следует к тебе относиться. Хлоя же не дура! Она присутствовала при этом и все слышала!
– Она не поверила им сразу, Амрольд. Понимаешь? Она считала меня своим заклятым врагом, винила в гибели возлюбленного. Как бы ты поступил на ее месте? Что бы сделал, если бы убили твою любимую женщину?
Амрольд смачно выругался. Он развернулся и собрался было уйти, оставив девушку в недоумении. Но в последний момент передумал, замер на миг, затем повернулся к Тали и резко выдохнул:
– Мою любимую женщину убили люди. Сначала надругались над ней, а потом убили. Жестоко. Зверски.
Голос Амрольда звенел от злости, в глазах плескалась боль. Он сам не понимал, с чего вдруг решился открыться Тали. Было в ней что-то, заставлявшее раз за разом всматриваться в ее лицо, отслеживать ее реакции. Была в ней какая-то уязвимость, неравнодушность, человечность, что ли. Пожалуй, это самое подходящее определение. Эльфам, как и людям, не чуждо сострадание. Но он ненавидел и презирал его. Жалость – удел слабых, а он не слабак. Он не нуждался в этом чувстве.
А Тали внимательно смотрела на него, готовая выслушать, разделить его боль. Но она слишком хрупкая, слишком ранимая для этого. Ей с избытком хватило собственной боли. Именно поэтому он должен объяснить ей то, что, по его мнению, ей следует знать, ведь она еще очень молода и совсем не разбирается в людях, доверяет тем, от кого нужно бежать без оглядки. Сначала позволила Ильрохиру втянуть себя в его интриги, теперь же вознамерилась защищать Хлою, едва не убившую ее. Разве можно быть настолько наивной? Если она хочет прожить долгую жизнь, ей следует избавиться от этого качества. И именно его задача сделать так, чтобы в ближайшее время Тали не рассталась с жизнью. Эльф усилием воли погасил полыхавшее в глазах пламя и продолжил уже привычным, немного менторским тоном:
– Я не стал после этого ненавидеть всех людей. Всех имперцев. Я знаю, ты жила в Кардийской империи, считала себя ее подданной. Но я не ненавижу тебя за это. Понимаешь разницу?
Тали задумчиво кивнула. Эльф был на пределе. Она искренне сожалела, что затронула эту тему. Но откуда ей было знать о случившейся в жизни наставника трагедии? Да, они практически все время находились вместе, как и остальные члены отряда. Амрольд был таким сильным и невозмутимым, что казалось, ничто не способно разрушить его броню, пропитанную язвительностью и грубым солдатским юмором. Однако одна произнесенная навскидку фраза, и с него словно кожу содрали, заставляя обнажить чувства перед человеком, не заслуживающим ни его доверия, ни уважения. Но раз уж она завела этот разговор, следовало его закончить.
