Разговоры ни о чем и обо всем…
А потом, ближе к утру, мы дружно достали сигары и закурили…
Это тоже был обычай. Примета.
Перед возвращением в училище для оглашения приказа о распределении надо было прикурить сигару, а потом оставить ее в стакане с недопитым коктейлем.
По залу пополз густой сигарный дым… Заиграла музыка.
Мы немного расслабились и вновь заговорили.
Каждый выдвигал версии о своем предписании: на какую-либо базу или звездолет. Одна я молчала. Я была без понятия.
Наконец один из наших «выживших» решился задать волнующий всех вопрос. И начал чуть издалека:
– Раф, а ты предполагаешь, куда тебя?
– В душе не чаю, – честно ответила я.
Все помолчали. А потом прозвучал и, собственно, вопрос:
– А ты… Ну, это самое. Нам, ответь. Только правду. Нам. Мы знаем, как он поступил… Просто скажи… Грасса – это не ты? – заданный Кэшем, принадлежащим к расе Кунь.
– Нет. Не я, – помотав головой, сообщила я им чистую правду.
Все молча смотрели на меня.
Я обвела сидящих взглядом.
Скрывать мне было нечего.
Но вопросы относительно самоубийства явно возникли не только у меня.
Потому, чуть помолчав, нехотя пояснила:
– Но я не верю в его самоубийство. А отсутствие даже энергетических следов кого-то чужого, говорит лишь о профессионализме киллера. Но никак не о его отсутствии, – поджав губы, я выдохнула.
Не люблю длинных речей.
И продолжила:
– Я даже зла не была. Такое лучше, чтобы случилось пораньше. Иначе потом может быть больнее. Хотя огорошена была, это точно. Че делать, не знала. Но не залипла на обиду. Не до того стало. Отпустила. «Хрен с тобой, золотой карась», – подумала. Судьба все расставляет по местам. Может, так оно и лучше. Насильно мил не будешь. Опасно, когда напарник недоволен вашей парой. А тут все понятно. Досадно. Зато понятно. Как-то так…
Я вновь втянула в себя коктейль и пыхнула сигарой.
– А предположения? – осторожно спросил один из кашессов.
– Да хрен знает. Я чего только не передумала. Одни гадания. Только что не на кофейной гуще гадала и не на чаинках. Толку? Неоднозначно все как-то, – я замолчала, вертя в руках стакан и глядя в окно.
Спорить со мной насчет неоднозначности никто не стал.
Мы снова помолчали.
Я знала, что мои слова не подвергались сомнению. А парни знали, что им я бы врать не стала.
Время близилось к четырем утра, и скоро надо было отправляться в училище, чтобы до завтрака успеть еще и пару часиков поспать. А там – распределение. Да и вообще, мало ли чего Красноголовый удумает? Лучше немного отдохнуть.
– Рафика, спой на ход ноги, – попросил пиявковидный, подавая мне гитару.
Парни замерли в ожидании.
Осторожно пройдясь по струнам, я не стала манерничать. Просто запела. В молчании зала. Под пристальными взглядами однокашников.
Пела стародавнюю песенку выпускников летной школы Захпура:
– В темном зале погасли огни,
За окном уже властвует ночь.
И нежданно так щиплет глаза,
То ли дым от сигар,
То ли слез непролитых след.
Разойдемся. Последний уж сдан зачет.
Разлетимся, огнями недолго сверкая.
Утопает в тумане горячая южная ночь.
Навсегда нас друг с другом теперь разлучая.
Жизнь идет. И неведом судьбы каприз.
Может, свидимся. Кто ж его знает?
Во Вселенной и в жизни –
Маршрутов не счесть.
Все когда-нибудь в них бывает.
У всего есть свой собственный рок.
Кто-то долго летит,
Кто-то быстро кометой сгорает.
Исчезая с радаров, как легкий утренний бриз.
Для живых о себе оставляя лишь память.
