– Но колдовать придется тебе, а не ему.
– Да, но видит он больше… поэтому может стоит…
– Нет!
– Мальта! Не мешай! Дай мне подумать.
Лицо Мадса сделалось жестким. Он сомневался.
– Главное в магии, это доверять себе.
– О, да ты у нас стала разбираться в колдовстве, – слова прозвучали ядовито.
Я решила не сдаваться:
– Мадс, я верю в тебя и верю тебе. Чувствую, что нужно делать так, как ты задумывал изначально. Не знаю! Не могу объяснить. Нельзя идти на поводу у Ио.
Чернокнижник поджал губы, потер лоб.
– Идем по тропинке вдоль реки, – отчеканил он, приняв решение.
– Нет, – уперлась я.
– Нет? Ты же вроде как мне доверяешь или уже передумала.
– Давай я попробую узнать, что делают ищейки!
Мадс схватил меня за плечи и потряс.
– Не смей, Мальта! Ты что забыла, что тебе сказал Ио! Открой глаза! Проклятье!
Но я легко входила в видение. Его не сбить, не прервать. Только ощущение горячих рук на моих плечах.
* * *
Извилистые улицы, освещенные масляными светильниками, были пустынны. Ставни на окнах плотно закрыты. Ветер покачивал деревянную вывеску в форме сапога. Скрип-скрип. Незнакомый мне город спал.
По улочке уверенной походкой шел… Корин! Я узнала его сразу. Странно, вместо подобающей чернокнижнику мантии, на нем красовалось одеяние с узким меховым воротником, приличествующее удачливому торговцу. На грудь спускалась увесистая цепь с медальоном гильдии. Вот только в тусклом свете не удавалось различить чеканки.
Нет. Точно он. Простое крестьянское лицо и очень светлые волосы – спутать бывшего обитателя Неба с кем-то другим невозможно.
Корин остановился на небольшой площади, в центре которой располагался каменный колодец. Искусный мастер украсил закраины прихотливой резьбой в виде волн.
Корин довольно долго вглядывался в темные глубины. Если его одолела жажда, то почему не воспользоваться кружкой, которая специально для этой цели висит на цепи.
В своем видении я была так «близко», что слышала дыхание парня.
В одном из домов заплакал ребенок. Корин дернулся и повернулся на звук.
Клянусь, я услышала, как стучит его сердце.
Дрожащей рукой Корин провел рукой по лбу и начал пятиться в густую тень переулка. Он остановился в нерешительности. Теперь я видела темный, грозный силуэт. Тревога, предчувствие беды охватили все мое существо.
На долю секунды мне показалось, что Корин сейчас уйдет. И почему-то мне этого отчаянно захотелось.
Прочь! Прочь!
Но он стоял. Ждал.
Плач стих. Вокруг снова воцарилась чуткая тишина.
Корин со свистом вздохнул и бросился к колодцу, простер над ним руку, сбивчиво зашептал заклинание. В центре его ладони шевельнулось что-то темное, бесформенное. Черные капли словно нехотя сорвались вниз.
Затем Корин снял с шеи медальон, руки у него тряслись, как у дряхлого старца. Кругляш из металла нервно блестел и дрожал. Корин провел по его ребру, какой-то порошок высыпался в колодец, но часть рассыпалась на камни вокруг. Тихо ругаясь, чернокнижник смел остатки рукавом и ладонью, чтобы как можно больше попало в воду.
Колодец внутри вскипел, выпустив на поверхность клубок густого зеленоватого пара. Корин закрыл лицо, но недостаточно проворно. Его короткий вскрик перешел в шипение на выдохе.
Чернокнижник бросился бежать. Каблуки сапог проскальзывали на камне. Он неловко взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, тогда передо мной мелькнула покрасневшая щека. Плоть пошла омерзительными пузырями.
