– Вовсе нет. Но я удивлен… мягко скажем.
– Тем, что мертвецы действительно оживают?
Йотун усмехнулся.
– Да уж.
– Но теперь законы магии, которые ты так хорошо знаешь, разрушены?
Это мысль мне показалось до ужаса смешной.
– До основания, – с напускной суровостью подтвердил Йотун.
Он сделал шаг, сокращая расстояние между нами. Его взгляд был темным, но на дне глаз плясали веселые искорки. Мне захотелось коснуться его, почувствовать тепло его губ на своих губах. Я не хотела думать о тех магах, которые лежали холодные и неподвижные, укрытые мешковиной в темных кровавых пятнах. Они никогда не засмеются, ничего не почувствуют. Среди них мог быть он…
Йотун не подозревал о моих мыслях и продолжал рассуждать:
– С Дьярви легко можно было ошибиться… Ты не так хорошо его знала. А синие волосы не у одного тролля. Даже хромота не слишком надежная примета. Прибавить к этому твое сильное отвращение к жестокости. Изощренный убийца, пьющий кровь своих жертв, мог показаться тебе темным порождением. Его в любом случае нужно было бы поймать и казнить.
– Как хорошо, что я оказалась такой внимательной и прекрасно запомнила Дьярви, – ядовито заметила я.
Йотун сделал еще шаг, и моя спина коснулась дерева.
– Да, Мальта, – по его лицу скользнула улыбка. – И от этого мой интерес только растет.
Он поймал мою руку и направил туда, где именно располагался его интерес. Мои пальцы коснулись горячего и твердого члена. Меня окатила волна жгучего стыда, к которому примешивалось волна желания. Я не ожидала, что грубоватая шутка вызовет такой отклик.
Не давая убрать руку, Йотун наклонился к моей шее и укусил. Кажется, он теперь будет напоминать мне об этом каждый раз…
– Ты волновалась за меня? – прошептал он.
Перед мысленным взором вновь возникла мешковина в кровавых пятнах, укрывающая покойников. Что было бы со мной, если бы Йотун погиб? В лучшем случае, я бы отправилась назад в дом Атали… Хотя весьма сомнительно. Вспомнились взгляды Иярта и его вопрос о поиске нового покровителя. Да и другие маги… мгновенно бы позабыли о статусе яло эманта, и кто-то из них наверняка не отказался бы воспользоваться неразберихой и подобрать трофей. Задумывался ли обо всем этом Йотун? Хоть на миг волновался о моей судьбе? Что я для него?
При этом, чувствуя тепло его тела, его дыхание на своей коже, его ладонь на моей груди, я понимала, что к беспокойству о собственной судьбе в моем сердце засела заноза острого беспокойства за него.
Во мне смешивалась злость на его легкомысленность и колючая нежность, а радость от его возвращения и восхищение отвагой сплетались с гневом на безрассудную воинственность. Все эти чувства были неразделимы и перепутаны в причудливый клубок.
Мне хотелось закричать: «Самодовольный тролль! Никогда больше не смей так рисковать!»
Хотелось оттолкнуть его и дать пощечину или наоборот, сначала дать пощечину. Но при этом…
– Да, – ответила я и страстно поцеловала, продолжая ласкать его рукой.
Мой язык касался его губ, которые немедленно приоткрылись, пропуская, позволяя почувствовать его вкус. Он ответил с еще большим напором, возвращая страсть с лихвой.
– Какая ты жадная, – прошептал Йотун, чуть отстраняясь. – И правда волновалась.
– Я хочу, чтобы ты любил меня, – вырвалось у меня почему-то на тролльем.
Уголок его рта дернулся, брови на мгновение чуть сошлись к переносице. В глазах, затуманенных желанием, мелькнуло удивление.
