В дальнейшем Наталья Ивановна перестала давать концерты, а после рождения Тани устроилась репетитором и преподавала на дому всем, кто действительно хотел научиться играть на пианино.
Тем и зарабатывала на жизнь. Плохо или хорошо, но она смогла прокормить свою дочь и себя.
Но многое изменилось, когда объявился отец Тани, чего Ната-лья Ивановна никак не ожидала. Его приход, как она рассказала, обрадовал её, поскольку у каждого ребёнка должен быть отец. Но вместе с его появлением ушла детская невинность Тани и появилось в их семье такое понятие, как вседозволенность. Таня перестала быть ребёнком и при блестящем финансовом положении отца стала в свои одиннадцать лет, мягко говоря, очень капризной девочкой. Все попытки оградить её от такого отца закончились одним коротким разговором с бывшим мужем: либо Наталья будет видеть свою дочь, либо такая возможность может пропасть по решению суда на законном основании…
«Вот такая ирония и такие мы»,—однажды сказала Наталья Ива-новна.
–Такие мы,—тихо произнёс Костя, посмотрев на Наталью Ива-новну, которая сидела всё так же неподвижно, глядя себе под ноги.
–Что ты сказал?—спросила Таня, взглянув на Костю.—Я не расслышала.
–Нам пора идти,—ответил Костя.—Они скоро нас догонят. Нам только буря поможет выиграть хоть какое-то время.
Костя резким большим шагом подошёл к Наталье, плавно оста-новился, чтобы не напугать её, и медленно опустился на корточки. Он посмотрел под ноги Наталье и, увидев маленький кусочек льда, поднял его.
–Нам пора,—повторил Костя.—Скоро буря будет, она затянется до утра, надо успеть найти укрытие.
Костя положил льдинку себе на ладонь. Спустя пару секунд она начала таять, и на ладони у него образовалось несколько капель кристально чистой воды. Костя отбросил льдинку с водой в сторону и, вытерев руку, встал с корточек.
–Я помогу,—произнёс он, беря под руку Наталью и помогая ей встать.
–Вот спасибо,—сказала Наталья Ивановна, тяжело вздыхая.– Я думала тут… Скажи мне, мил человек…
–Да, что такое?—ответил Костя.
–Мы идём уже довольно долго, и каждый раз перед темнотой ты находишь укрытие, будто знаешь, где оно находится. Вчера ближе к сумеркам ты остановился и будто принюхивался к ветру, сказал, что волки близко и надо спешить.—Наталья Ивановна посмотрела на Костю.—Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Наталья обернулась, поискала глазами дочь и тут же почувствовала, как кто-то нежно взял её за руку. Это была Таня.
–Идём, мам,—сказала она.
–Пойдём, пойдём,—закивала Наталья.
Костя лукаво улыбнулся, но промолчал. «Видимо, разговор ещё не окончен»,—подумал он. Но, как и Наталья, не хотел его продолжать в присутствии Тани.
Они двинулись вперёд, оставляя позади этот опасный склон, ко-торый словно так и стремился рухнуть к подножью горы. Костя шёл впереди, прокладывая маршрут идущим вслед за ним, спускался по крутому склону навстречу неизведанному. Он чувствовал: впереди, за утёсом, найдётся небольшая пещера, где можно будет переждать надвигающуюся бурю, которая будет безжалостна к путникам.
Буря началась спустя три часа после начала пути. Это был ужасный сильный встречный ветер. Он хлестал по лицу мелкими крупинками снега, твёрдого, как песок, отчего было очень больно глазам и щекам. Ветер был очень резким и холодным, из-за него было трудно дышать. Костя протаптывал дорогу и часто оборачивался, держа в поле зрения Наталью и Таню, искал глазами глаза настоящего убийцы, в чьём доме они оказались незваными гостями, которым были явно не рады. По законам природы к таким относятся с пренебрежением, как к жертвам.
