– Да я чего, я от неожиданности, – Светлана Вадимовна попыталась оправдаться. – Наконец-то старый козёл сдох, чтоб ему на том свете на костре вертеться. Хотя с институтом он мог бы помочь.
Вика оторвалась от телефона.
– А что не так с этим Нефёдовым? – спросила она.
– Не твоё дело, – шикнула на неё тётя Света. – Сиди вон в трубку свою пялься. Давай, Лёнька, разлей-ка по стопочке, помянем раба божьего Сергея. Ох они там встретятся, чую, весь ад взбаламутится.
Дмитрий завёл скутер и не спеша поехал в сторону больницы. Уж больно мать суетилась с этим Нефёдовым, думала, наверное, что он не знает ничего. А Димка знал, бабушка всё рассказала незадолго до смерти – и то, как отец его у Нефёдова водителем работал, и то, как пропал, когда сам Дмитрий ещё на свет не появился. Нефёдов тогда откупился от них, денег дал и машину купил. Бабка считала, что не просто так Сергей пропал, а потому что размолвка у него вышла с младшим сыном Нефёдова из-за Димкиной матери. Только после того случая нефёдовский отпрыск в Америку свинтил и больше здесь не показывался, а мать через два года вышла замуж за лейтенанта, который дело вёл, то есть за Леонида Петровича. Но это всё было делом прошлым, своего отца молодой человек только по фотографии знал, а Нефёдова не знал вообще, то есть видел несколько раз издалека и один раз вот недавно, совсем близко, но уже холодного и необщительного.
В патологоанатомическом отделении всегда было тихо. Герман сам разговаривал вполголоса и от подчинённых того же требовал, и хотя здесь Димка бывал только по служебной необходимости, ну и когда подменял кого-нибудь, правилам общим подчинялся.
– В чём дело? – тихо спросил он у Петра Васильевича, врача-патологоанатома и по совместительству судмедэксперта.
Тот сидел, мрачно глядя на пустой стакан.
– Да лютует зятёк, чтоб его, – Пётр Васильевич Чуров приходился Самойлову тестем, но семейный авторитет свой отстоять не смог, – как чуял, что не надо лезть.
По словам врача, он пришёл в морг в воскресенье поздно вечером и решил поработать – в пятницу привезли мужчину с ножевым ранением, он умер прямо в машине «скорой», и следователь очень ждал заключение. Но почему-то сначала Чурову попался на глаза именно Нефёдов, которого родня забирала в понедельник. Покойника уже подготовили – обмыли, наформалинили и костюм приготовили. Во враче проснулся эксперт, который решил, что картина смерти неполная, он заново описал труп, разрезал его, взял несколько образцов на анализ, а тело потом аккуратно зашил – и всё это ночью, в полном одиночестве. Внешних признаков насильственной смерти эксперт не обнаружил, зато кое-что раскопал внутри, и в понедельник утром образцы вместе с заключением ушли в областную лабораторию на токсикологию. Там-то и выяснилось, что помимо формалина, в тканях мертвеца есть ещё кое-чего.
– Алкоголь – зло, – врач сплюнул, достал из ящика стола реторту и плеснул спирта в стакан. – Короче, теперь эксгумацию делать будут. Видишь, какие дела, Муля, мастерство оно или есть, или нет, его не пропьёшь.
– Погоди, – Димка помотал головой, – как так получилось, что Натаныч знает, а отчим мой – нет?
– Так официальные-то документы только к вечеру будут, вот тогда и позвонят. Так что готовься, паря, следователь тебя обязательно вызовет.
– Чёрт, – выругался фельдшер, – твою же мать.
– Её самую. Виталя-то, небось, в машине сидел?
