– в приведенной цитате полностью отсутствует возможность влияния надстройки на базис и нет также понимания сложных процессов, проникающих все сферы жизни общества. У Сталина всё просто: 1. появился факт «действительной жизни», 2. «отобразился» в голове писателя, 3. факт отражен в художественном произведении.
В использовании этой простой формулы Сталин непоследователен: определяя функции советского писателя он меняет логику действий: «Художник находится у самого истока, у самого котла новых настроений. Он может поэтому направить настроения в новую сторону…».28 Теперь получается, что писатель может управлять развитием общества, изменяя его вектор.
Так или иначе, видимо, у Сталина не сформировалось цельного представления об искусстве с единой системой взглядов. Скорее он использует систему двойных стандартов: искусство в СССР – это способ направить массы, верно предугадав их настроения ещё до появления последних, задача искусства вообще – максимально точно отобразить свою эпоху, писатель «тем ценнее, что он непосредственно, почти без всякого рефлекса отражает новые настроения масс». По всей видимости, для Сталина крайне нежелательным кажется преломление действительности через призму авторского сознания. Отсутствие рефлексии оказывается положительной чертой писателя.
Логическим следствием такого понимания искусства являются сталинские размышления о функциях искусства: «Писатель, если он улавливает основные нужды широких народных масс в данный момент, может сыграть очень крупную роль в деле развития общества. Он обобщает смутные догадки и неосознанные настроения передовых слоев общества и инстинктивные действия масс делает сознательными. Он формирует общественное мнение29 эпохи. Он помогает передовым силам общества осознать свои задачи и бить вернее по цели. Словом, он может быть хорошим служебным элементом общества и передовых устремлений этого общества.»30
Одним словом, главной функцией искусства у Сталина является агитация.
Именно об агитации он теми или иными словами говорит на всех встречах с литераторами, именно ради достижения её задач призывает их сплотиться в единый «фронт советской художественной литературы»31.
Так решается вопрос писателя и идеологии: писатель должен быть агитатором, иначе он, по мнению Сталина, плохой или, что ещё хуже, «вражеский» писатель.
Отметим, что это логика в целом нормальна для партизана в условиях войны, но совершенно безумная для развития литературы в мирное время. Впрочем, Сталин этого явно не понимал. В письме писателям-коммунистам из РАППа (1929) очень показателен такой пассаж: «Разве можно так строить фронт? Разве можно так размещать силы на фронте? Разве можно так воевать с „классовым врагом“ в художественной литературе?».32
Конец ознакомительного фрагмента.
