Сталин в Царицыне - страница 10

Бахвальство Троцкого неприятно поражало многих, кому доводилось иметь с ним дело. Точно так же, как поражала людей скромность Сталина. Для Троцкого Революция была возможностью возвыситься над толпой. Он не столько трудился ради Революции, сколько делал карьеру. Для Сталина же Революция была высшей целью, итогом многолетнего самоотверженного труда. Сталин думал и думает не о своем благе, а о деле. В этом его отличие от Троцкого. Невозможно представить, чтобы во время Гражданской войны, когда каждый паровоз, каждый пулемет был на счету, Сталин стал бы разъезжать в личном бронепоезде, который был обставлен не хуже царского поезда. А Троцкий разъезжал и не видел в этом ничего зазорного. Он же Предреввоенсовета, ему, дескать, можно.

В бытность свою заместителем наркома по морским делам (заместителем Троцкого) мне приходилось заниматься как тактическими, так и хозяйственными делами. В сферу моей деятельности входило все, что имело отношение к военному флоту. Я помогал Николаю Григорьевичу Маркину[23] создавать Волжскую флотилию и впоследствии обеспечивал ее снабжение всем необходимым, от людей до снарядов. Также мне приходилось заниматься согласованием действии флотилии с сухопутными войсками. Летом 1918 года я неоднократно выезжал в Царицын и хорошо знал тамошнюю обстановку, видел своими глазами то, что там происходило, встречался со Сталиным, Ворошиловым, Снесаревым и другими. В октябре 1918 года меня назначили членом Военсовета Южного фронта. В Царицыне я пробыл до мая 1919 года.

В своих воспоминаниях я хочу рассказать о том, чему я был свидетелем в Гражданскую войну, конкретно – в 1918 и 1919 годах. Я намерен сделать это честно, без каких-либо прикрас. Мои воспоминания должны стать ответом на лживую «автобиографию» Троцкого. Я хочу рассказать о человеке, благодаря которому Царицын трижды выстоял под натиском белоказаков.

Имя этого человека известно всем.

Это Иосиф Виссарионович Сталин.

Все знают, что Сталин вместе с Ворошиловым и другими товарищами принимал участие в обороне Царицына, но вряд ли кто-то, кроме очевидцев тех событий, может в полной мере оценить сделанное им. Сталин не любит рассказывать о своих достижениях, а если и рассказывает, то говорит не «я», а «мы». Его скромность заслуживает восхищения. Таким и только таким должен быть настоящий коммунист. Сталин не станет унижаться до полемики с нынешним Троцким – эмигрантом, клевещущим на Революцию и своих бывших товарищей. Все, что Сталин считал нужным сказать Троцкому, он давно уже сказал. Но мы, соратники Сталина, просто обязаны дать отпор той клевете, которой пропитана «автобиография» Троцкого. И мы это сделаем! Уверен, что не одного меня «Жизнь» Троцкого побудила взяться за перо.

Впервые я увидел Сталина в 1901 году. Я вырос в Тифлисе, куда мои родители переехали вскоре после моего рождения, там познакомился с социалистами и вступил в партию. Первым моим партийным поручением было распространение газеты «Брдзола», в которой печатались статьи Иосифа Джугашвили. На одном из собраний мы познакомились. Сталин если видел среди товарищей нового человека, то непременно спрашивал кто он, знакомился, разговаривал. В 1904 году я помогал Сталину в Баку, когда он организовывал там стачку. Я был связным, доставлял письма, нелегальную литературу, листовки. Я хорошо знаю Сталина и знаю его не только как вождя, но и как революционера, старшего товарища, на которого всегда можно положиться. На Троцкого нельзя было полагаться. Сегодня он скажет одно, завтра – другое, все заслуги припишет себе, а свои ошибки переложит на других. Доказательством служит его «автобиография». Но это мы, очевидцы и участники событий, знаем, как что было. А кому-то из наших потомков может показаться, что Троцкий прав. Этого нельзя допустить. Я уверен, что те, кто занимается историей Революции, расставят все по своим местам и дадут каждому факту правильную оценку. Но считаю своим долгом помочь историкам, подкрепить их точку зрения своим свидетельством.