Сталинград. Доблесть на Волге - страница 13

Бойцы в полку знали, что сержант Иосиф был раньше школьным учителем истории, а его отец священником в одной из деревенек Смоленской области. Когда немцы захватили её, они укрывали раненых солдат РККА, а потом вырвались из окружения, выведя несколько подвод с ними. Воевал сержант хорошо, пользовался уважением у солдат, и командование ставило его в пример.

Один из молодых солдат Иван задал ему вопрос: «Товарищ сержант, мне рассказывали, что ваш отец был священником. А вы сколько убили немцев? Ведь Божья заповедь гласит «не убий».

Бойцы посмотрели на Иосифа: им было интересно узнать его ответ.

Сержант помолчал и после раздумий отвечал: «Моё личное мнение состоит в том, что христианин лишь тот, от чьих слов или поступков не пострадает ни один человек. Идеалы его гуманности основаны на том, что всё Святое Писание проникнуто божественной любовью к человеку. Ты знаешь, многие святые и праведники земли русской были воинами. На параде на Красной Площади в Москве 7 ноября 1941 года Иосиф Сталин с трибуны Мавзолея назвал полководцев и защитников земли нашей, и среди них был святой благоверный князь Александр Невский. А святой Сергий Радонежский благословил на бой на Куликовом поле в 1380 году Дмитрия Донского. Я не вижу противоречия и нарушения Божьей заповеди в том, что в моих руках ППШ, ведь Христос сказал в Евангелии от Матфея: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч!» Мой меч сегодня – это мой автомат ППШ. Это во-первых. А во-вторых, Божья заповедь «не убий» касается людей. А к немецким фашистам она не имеет отношения, ибо фашисты – не люди, а нелюди. Я расскажу тебе, что увидел на нашей земле, занятой лютым врагом. Летом 1941 года я с отцом и тремя женщинами выводил через леса три телеги с семью ранеными красноармейцами к нашим. Никто из раненых передвигаться самостоятельно не мог. Из них двое солдат с осколочными ранениями были без сознания от большой потери крови. Чтобы не наткнутся на немцев, шли мы с величайшей осторожностью через леса и ночью, и днём. В случае обнаружения немцы нас бы всех расстреляли. Из оружия у нас было всего три винтовки и один наган. Для винтовок было всего около двух десятков патронов, а для нагана – не больше десяти. И вот, помню, ближе к сумеркам, выходим мы из леса к поляне, на которой было около десятка изб. Мы залегли в кустарнике и стали наблюдать. Нам нужно было в деревне подкрепиться и взять провизию, воду и, конечно, свежие бинты, чтобы продолжить дальше наш путь. Увы, этому не суждено было сбыться. На дороге раздался шум, и мы увидели тёмно-зелёный немецкий бронетранспортёр, грузовик в сопровождении двух мотоциклов с колясками, на которых были установлены пулемёты. БТР подъехал к самому большому дому и остановился. Из него и грузовика сразу высыпали около дюжины немецких солдат, а двое остались у пулемёта внутри бронетранспортёра. Немцы стали выводить из сараев и хлевов домашнюю скотину и птицу: поросят, куриц, уток, гусей. Раздались выстрелы, и немцы начали закидывать в грузовик награбленную добычу. Немцы обыскивали дома и выводили во двор местных жителей. В основном, это были старушки и старички. Из одного дома немцы вывели молодую женщину с ребёнком – мальчиком лет шести-семи. Один из фрицев, здоровенный амбал ростом около двух метров, подошёл к женщине и, схватив её за руку, потащил в сарай. Молодая женщина кричала и попыталась вырваться, но немец не обращал на её попытки освободиться никакого внимания. Сынишка женщины подбежал к фрицу и стал бить кулачками по его ноге. Фриц остановился и сильно толкнул его. Мальчик отлетел на пару метров и упал. А фриц снова потащил его мать в сарай. Неожиданно мальчик вскочил и, схватив лопату, бросился снова со всех ног на немца. Подбежав к нему, он огрел его лопатой по спине. Но силёнок у него было слишком мало, чтобы свалить его с ног. Стоявшие вокруг немцы наблюдали за этим поединком советского мальчика и амбала-фашиста с хохотом. Фашист отпустил женщину, выхватил лопату из рук ребёнка и отбросил её в сторону, а затем, схватив его за ногу, поднял мальчика в воздух, раскрутил несколько раз над своей головой, а потом на глазах у несчастной матери со всего размаха разбил ему голову об угол сарая. Тело мальчика обмякло, и верзила-фашист швырнул его под ноги женщины, обезумевшей от горя, свалившегося на неё. Она в отчаянии бросилась на немца, но он заломил её руки и пинками затолкнул в сарай. Всё это время фашист был в прорези прицела моей винтовки. До него было чуть больше ста метров, и с этого расстояния я бы не промахнулся, но три женщины умоляли меня не стрелять, ибо даже если я убью этого фашиста, нам не уйти от расправы, и погибнут наши раненые. Одна из них шептала: «Лучше мы спасём сейчас наших раненых солдат, они подлечатся и отомстят за все фашистские зверства. Посмотри, у них три пулемёта в машине и мотоциклах. Нас расстреляют здесь всех как котят. Наши силы неравны. И у нас не будет шанса уйти с ранеными на телегах». Через полчаса немцы собрали всё награбленное и уехали восвояси, а из сарая вышла женщина в разорванной одежде и упала на колени, гладя рукой окровавленные волосы на голове своего погибшего сыночка, бесстрашно пытавшегося её защитить.