Шольц только приблизительно знал количество сил, которые ему противостояли. И это его тревожило. Генерал не простит ему повторного отступления. Перед атакой он потребовал, чтобы все танки были подготовлены к быстрой стрельбе, чтобы осколочно-фугасные снаряды заранее лежали в затворах. Участвующие в утреннем бою танковые командиры поделились опытом и рассказали об особенностях местности и об укреплениях советской линии обороны.
Перед началом сражения Шольц приказал танковым экипажам концентрировать огонь из пушек только по советским орудиям, которые представляли наибольшую опасность его танкам на всех дистанциях, и не отвлекаться на стрельбу по окопам и пулемётным точкам. Он также приказал, чтобы пулемётчики в танках обстреливали окопы, фиксировали стрелков из противотанковых ружей и подавляли их пулемётным огнём.
Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «На больших дистанциях русские противотанковые ружья ПТРД не представляют для нас опасности. Но уже на средних и особенно ближних дистанциях они могут быть чрезвычайно опасны, ибо бронепробиваемость их бронебойно-зажигательной 14,5-мм пули составляет 35 мм на дальности 300 метров. Их стрелков трудно обнаружить, потому что они малозаметны, маневренны и быстро перемещаются в окопах».
Он пристально всматривался через окуляры в позиции противостоящей ему Красной Армии. Его командный танк следовал позади всех танков, позволяя ему наблюдать всю картину предстоящего сражения. И вот грянул залп из леса, и четыре его машины были подбиты. Вероятно, советский снаряд, пробив броню, попал в боекомплект одного из танков, и страшный взрыв разорвал его. Башня, сорванная чудовищным взрывом, отлетела на десять метров в сторону. Люк башни, кувыркаясь в воздухе, поднялся на высоту метров пятидесяти, а потом упал на крышу позади идущего танка, оглушив экипаж. Другой танк остановился, объятый пламенем: снаряд вспорол бортовую броню и угодил в моторный отсек. Вспыхнуло топливо, и горящие танкисты стали выпрыгивать из машины. Они бросались на землю и отчаянно пытались сбить с себя пламя. Через полминуты грянул ответный залп его танков, и земля вздыбилась там, откуда были вспышки пушечных выстрелов. Разлетающаяся во все стороны шрапнель поражала орудийную прислугу, пушки и всё вокруг. Танки резко увеличили ход, пытаясь сократить время их обстрела с высоты и расстояние до советских окопов. Снова вспышки из леса, и ещё два танка разбиты. У одного Т-IV сползла гусеница: советский снаряд угодил в передний каток и, разорвавшись, снёс его и разорвал гусеницу. Танк потерял ход и беспомощно закрутился на месте. Однако он не потерял возможность вести огонь. Он остановился и выстрелил. Но уже через полминуты советские артиллеристы, внеся поправку в прицел, добили его. Снаряд попал в отделение механика-водителя и легко, словно консервный нож, вспорол лобовую броню и разорвался внутри. Страшный взрыв расколол гитлеровский танк. При таком попадании выживших в танке не бывает.
Уже в течение тридцати минут идёт интенсивный огонь с обеих сторон. Но перевес в силах и в количестве орудий у немцев. Вал их танковой атаки всё ближе подходит к позициям Красной Армии. На поле сражения горят немецкие танки, но всё реже пушечный огонь из рощи у леса. Многие деревья горят и падают. Немецкие танки и пехота подходят к окопам на дистанцию стрельбы прямой наводкой. Советские бронебойщики успешно поражают немецкие танки из ПТРД. Советские солдаты начинают бросать из окопов противотанковые гранаты и бутылки с зажигательной жидкостью, знаменитые коктейли, названные в честь советского наркома иностранных дел Молотова.
