Оберштурмбанфюрер СС Шольц связался по рации из командного танка с генералом фон Виттерсгеймом и доложил о взятии русских позиций, а также о найденном убитом русском командире. Генерал спросил про потери и узнав, что из 43 танков уничтожено 25 машин, сказал с сарказмом: «Поздравляю вас, Шольц! Наконец-то, вы одолели врага, уступающего вам в силах в несколько раз. У русских было только пять орудий перед боем, а у вас 43 танка. Вы заплатили за каждую русскую пушку пятью танками. Если бы этот русский майор остался жив, то мне следовало бы поздравлять его, а не вас. В двух боях с уступающим вам в силах противником вы потеряли 47 танков за какую-то деревеньку. Ещё одна такая Пиррова победа, Шольц, и у меня не будет танков, чтобы взять Сталинград! Я вас тогда пересажу с танка на велосипед и будете штурмовать Сталинград верхом на нём. Выдвигайтесь к деревне и займите её. Мои части подойдут к вечеру».
Через час оберштурмбанфюрер СС Шольц с восемнадцатью танками и марширующей пехотой вошёл в сожжённую деревню. Лишь несколько построек уцелело после танкового обстрела. Все немногочисленные её жители ушли прямо перед их приходом.
Шольца разъедали противоречивые чувства. С одной стороны, он был рад тому, что остался жив после боя. Его танк был замыкающим в танковой атаке, поэтому все снаряды русских приняли на себя танки его подчинённых экипажей, которые были впереди. Он же, находясь в хвосте наступающей цепи танков, вёл разведку, обнаруживал вспышки выстрелов замаскированных русских пушек, передавал данные об их расположении другим экипажам и сам вёл огонь по ним с дальних дистанций. Поэтому его танк не получил никаких повреждений в сражении. Он выполнил боевую задачу (и это было главным для него), взял русские позиции, пускай и с собственными большими потерями. Он первым из всех немецких частей вошёл на территорию Сталинградской области и захватил её первый населённый пункт. Это была заявка на получение звания штандартенфюрера СС или «Железного креста» I класса, о котором он грезил. С другой стороны, его раздражали постоянные едкие нападки, критика и сарказм генерала фон Виттерсгейма.
«Русские упорно защищаются, и не моя вина, что так много потерь в наших войсках. Сталинград – это важнейший для русских город, носящий имя их вождя. И в дальнейшем на подступах к нему бои примут ещё более ожесточённый характер», – думал он.
Солнце только начинало спускаться к горизонту, когда в деревню въехала штабная машина генерала фон Виттерсгейма. Шольц поприветствовал его выкриком «Хайль Гитлер!» и подробно доложил о результатах боя.
Генерал фон Виттерсгейм: «Ладно, Шольц. Я понял. Отдыхайте. Завтра нам должны подвезти горючее для танков и боеприпасы. Нас хотят усилить моторизованной дивизией. Это, безусловно, хорошая новость после сегодняшних ваших больших потерь. Вы пленных допросили?»
Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «В наши руки попали двенадцать раненых и контуженных солдат. Они мало что знают о планах русского командования и позициях их войск. Есть пленный лейтенант. Но он без сознания: взрывом у него оторвало руку. Если позволите, я допрошу его, как только он придёт в себя».
Генерал фон Виттерсгейм: «Хорошо. Жаль, что полдеревни выгорело: не будет ночлега в избах для всех солдат. Это вы её сожгли или русские?»
Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Мои танки преследовали колонну уходящих машин, обстреливая её. Мы подбили одну машину. Огонь распространился на деревянные постройки».
