Сталинизм – спасение России - страница 10

В 1956 г. системники публично и с удовольствием нарекли Хрущёва «могильщиком коммунизма». А в 2006 г. в США помпезно, серией представительных конференций был отмечен полувековой юбилей XX съезда, поминавшегося самыми добрыми, тёплыми словами. Серьёзный повод для серьёзных раздумий.

Говоря без обиняков, методологическим пороком в работе большинства отечественных и зарубежных историков является то, что они упорно твердят о семидесяти четырёх годах советской власти. Ошибочная исходная установка типична и для вполне образованных лидеров компартий, тем более для неудовлетворительно подготовленных масс. Такая зашоренность мешает разглядеть, что в середине пятидесятых годов обозначился водораздел между подлинно советским и скрыто антисоветским периодами истории СССР. Во время так называемой перестройки – открыто антисоветским.

После смерти вождя и разрушения Советского Союза удары бича истины не только не ослабевают, но с каждым годом становятся крепче и, естественно, больнее. Тем и полезны. «Развенчание сталинизма низвело коммунистическую доктрину до уровня пошлости», – писала газета «Завтра», позиционирующая себя в качестве Газеты Государства Российского. Она выразила искреннее мнение людей, которые спохватились в недооценке научно-практического вклада Сталина в развитие страны и мира, когда гибель СССР стала почти неотвратима. К сожалению, мало кто из их поколения спохватился много раньше. Бить тревогу следовало, как только с хрущёвской трибуны понеслись призывы «догнать и перегнать Америку по производству мяса, масла, молока и яиц». Когда космические смыслы выбора между Востоком и Западом, между трактом духовным и желудочно-кишечным стали не просто нивелироваться, но почти целиком сводиться к мясомолочным предпочтениям.

Это была забота о благе народа, уверяют оппортунисты. Нет. Слюнотечение от западной роскоши, стратегия чрева, масштаб политических пошляков – вот что это было.

Сталинизм одел-обул, накормил-обогрел страну, однако масштаб его устремлений охватывал не какую-то богатую, но жалкую америку с её изобильными яйцами, а всю планету, всё человечество с его изобилием истории и богатством культуры. Он выводил русский и другие народы в авангард мира, где удои молока не главная цель, а обыкновенное средство, где предлагалась модель новой СВЕРХЦИВИЛИЗАЦИИ. С собственной, непохожей ни на чью гордостью советские люди шли противоположной дорогой к материальному достатку, нежели та, на которую их вытолкнули метлой двадцатого съезда.

Заканчивалась сталинская эпоха. Накат нового мира сменялся его откатом. Он был диалектическим и долгим. Внутри сопровождался глупыми и разрушительными действиями и бездействиями, но также рывками в развитии, феноменальными актами ускоренного созидания, спорадическими взлётами в культуре, науке, технике. Снаружи – отдельными успехами в распространении коммунистического влияния на земном шаре. И всё же из-за общего процесса затухания рывки и взлёты из года в год были реже и слабее, а провалы учащались. Едва успев создаться, подтачивалась неокрепшая антисистемность других стран, вставших на путь строительства социализма. Кто-то из тогдашних руководителей Китая метко сказал про нас: спутник запустили, а красное знамя уронили.

Не будем, впрочем, забывать, что импульсы поступательного движения маховика общественного прогресса, раскрученного сталинизмом, ощущаются поныне, в XXI веке. Советским бездонным научно-техническим потенциалом, не говоря о сырьевом, советским передовым социальным примером подпитывалась вся планета. Не только в центрах, но и на периферии мировой науки, экономики и политики остро ощущаются негативные последствия разрушения потенциала и дискредитации примера.