Сталинизм – спасение России - страница 8

.

Подробный разбор коммунистического учения не является задачей нашей книги, вышедшей в сокращённом наполовину варианте. Она не претендует на всеохватность событий и документов, перечисленных в оглавлении, на полное раскрытие образа Иосифа Виссарионовича Джугашвили – Сталина (1879–1953). Она лишь абрис гигантской социальной орбиты, на которую мы были выведены ракетой-носителем истории. Но имеет задачи и сверхзадачу: обретение читателем утраченного видения общей схемы, небольшие, но принципиальные уточнения деталей и проецировании узкой по названию темы на всю ширь и глубину жизни. Мы идём по следам немногих событий сталинской эпохи. А документы, взятые к рассмотрению, исчисляются даже не каплей, а частицей капли в событийно-документальном море. Через них мы предприняли попытку осуществить историко-архивное, контрпропагандистское и философское исследование и надеемся, что этот скромный опыт окажется полезным для заинтересованных и ищущих.

Книга не снабжена надлежаще оформленным научным аппаратом. Это связано с тем, что хотелось максимально использовать печатную площадь, отведённую под авторский текст, уплотнив его сверх меры, сэкономив на ссылках, указателях, библиографии и пр. Разумеется, редакторская и полиграфическая небрежность недопустимы. Но нам, в отличие от капиталистов, если и жертвовать, то внешней стороной пропагандистского изделия – иллюстративностью, качеством бумаги, отходом от ряда издательских норм. Есть и некоторое «внутреннее жертвование». При написании книг едва ли не самым важным является их адресность. Аудитория, которой мы адресуем наши идеи и ценности, с которой делимся осмыслением прошлого, информацией о настоящем и технологией строительства будущего, обширна и разнообразна. Она находится не только в нашей стране. Фактически – это все некапиталисты Земли и даже определённая часть капиталистов: миллиарды людей. Такой замах (не книги, а идеи) привёл к тому, что мы нарушили ряд канонов создания произведений, допустили смешение жанров и стилей.

В «сталинизме» соседствуют сухое перечисление свершившихся фактов с футурологическими предположениями, экономика с политической сатирой, философия с юмором, проза с поэзией. Строгая наука сопровождается эмоциональной публицистикой, фельетонными вставками. Для повышения читабельности мы уснастили книгу «лирическими отступлениями», которые не были обязательны, но они и не чужеродны. Наверное, не всё для всех удалось изложить ясно, доходчиво, доступно. Кроме языка популяризаторского, кроме просторечия и сленга здесь присутствует язык, понятный лишь человеку образованному. Кроме хорошо знакомой терминологии в оборот введена непривычная. Кроме упрощения явлений, присутствует их усложнение. Кроме побуждения к самостоятельным выводам и независимому мышлению присутствует нелюбимая большинством, но необходимая дидактичность, назидательность.

Не мы одни считаем, что назрел и перезрел безотлагательный вопрос, тесно связанный с именным понятием, вынесенным на обложку нашей книги. Он связан с жизненным путём как родоначальника понятия, так и страны и всего мира. Хотя в обозреваемое нами социальное поле не попало большее из той эпохи, независимо от важности содержания того, что в это поле попало, давно пора обратить внимание теоретиков и практиков коммунистического движения на совершенно абсурдную ситуацию, в которую они, выразимся не по-научному, вляпались. Она заключается в нежелании или в неспособности познания сталинизма, который, как и предыдущие этапы учения, есть не догма, а руководство к действию. Без него – фактора безупречной исторической мысли – не обозначить пути и методы, которые помогут поднять решение жизненно важных вопросов комдвижения на требуемую высоту. Без него – фактора мужественного исторического дела – окончательная победа