А забот у Хафсы и правда было немало. Один только макияж накладывали на лице больше двух часов. Стирая и снова рисуя стрелки на глазах, разведённой смесью, состоящей из сурьмы и золы. А губы! Кошмар, на какие жертвы шли девушки, чтобы придать губам алый оттенок. Глядя на покрасневшую Хафсу, которая старательно жевала пасту с перцем, известью и семенами льна, я искренне ей сочувствовала. Но, правда, перед тем как отправится к господину, напомнили ей подружки, обязательно требовалось освежить дыхание, погрызя палочку корицы.
Ну и, конечно же, подходящий случаю наряд! На его подбор ушло более четырёх часов. Надев один и покружившись вокруг медной пластины, Хафса недовольным визгом скидывала с себя прозрачное нечто, напяливая на себя следующий, точно такой же, разными были лишь их оттенки.
А вот на репетицию танца живота ушло всего час, видно, девушка не сомневалась в своих умениях доставить усладу глазам господина своими движениями.
— Акгюль! — услышала я громкий недовольный окрик калфы, следом за ней в комнату к наложницам вплыл Башир-ага.
— Радуйся, тебя сегодня возжелал видеть у себя в опочивальне господин наш, — торжественно произнёс он, глядя прямо на меня.
— Что? — ошарашенно переспросила, уставившись на довольного мужчину и мрачную калфу. В моей голове почему-то в первую очередь возникла мысль о Хафсе, которая весь день убила на прихорашивание и здесь такое невезение. И так обидно за неё стало, что я не нахально заявила, — нет!
— Калфа Сафии, — усмехнулся ага, казалось, довольный моим отказом, — подготовь наложницу.
17. Глава 16.
Отдав приказ, Башир-ага выплыл из комнаты, но вместо него возникли три крепких мужчины, и встали рядом с усмехающейся калфой.
— Шекер! Приготовить Акгюль, — распорядилась Сафие и тут же в помещение вошли четыре женщины, не останавливаясь ни на минуту, две из них подхватив меня под руки, рывком подняли на ноги и потянули к выходу из помещения.
Сопротивляться им, я не видела смысла, устраивать погром в комнате? Зачем, ну сегодня не попаду к наместнику, эти придумают причину и объяснение этому, и всё равно рано или поздно заставят идти. Так зачем оттягивать неизбежное…
— Хм… ну пойдёмте, — хмыкнула я, выдернув руки из на удивление крепкого и совсем неженского захвата, громко добавила, — не нужно меня хватать!
Моё приготовление в покои к господину было не столь долгим, но процедуры я прошла те же, правда наотрез отказалась жевать смесь из перца. Но стрелки мне нарисовали, маслом моё тело, чтобы из рук выскальзывала, намазали и наряд, подобрали, совершенно ничего не скрывающий.
— Рано тебе ещё к господину, недостойна услаждать его взор, — сердито пробормотала калфа, внимательно меня осматривая.
— Так, давайте посижу ещё в серале, — предложила я, медленно поворачиваясь вокруг себя.
— Башир-ага не оставляет попытки меня перед господином опозорить, — продолжила бурчать Сафие, забывшись, но тут же недовольно поджав губы, буркнула, — не твоё дело! Придёшь в покои, склонись…
Около тридцати минут меня инструктировали, что нужно сделать, как только я окажусь в покоях господина. Я честно слушала, подбирая для себя удобный момент из всего перечисленного, но пока не находила.
— Поняла? — рыкнула женщина, больно сжав моё запястье, потянула к выходу.
— Готова? — удовлетворённо проговорил ага, уже ждавший нас в коридоре, — идём.
Я промолчала, калфа тоже, но было видно, что женщина очень недовольна решением Башир-ага. Ещё раз поправив на мне накидку, она мрачно взглянула на меня и отвернулась.
