А еще он поставил ёлку в углу. Невысокая, но очень пушистая. Хочется сесть рядом с ней на пол, смотреть на искусственные веточки и радоваться, как ребенок, снова поверив в чудо.
— Красавица, - улыбнулась, мельком кивая на главный символ Нового Года.
Замечаю, как Стас взглянул на меня и проследил за взглядом, оторвавшись от не поддающегося черного пододеяльника.
— Ты тоже. - Сказал так, будто это что-то для него осовершенно обычное.
Отворачиваюсь к окну, решая лучше рассматривать улицу. И теперь смотрю на тихие дома, тихий город вдали и не верю, что в этом мире кто-то кроме нас двоих еще может не спать. Надеюсь, они там счастливы, и нигде точно не существует другой версии меня, встречающей рассвет за рассветом в без-СМС-ном одиночестве. А Стас? С ним хорошо… с ним будто правильно и все можно.
Но это всего-лишь обман. Уловка, о которой и сам не знает.
Спустя пару моих раздумий, подходит сзади, тут же обнимая за талию. И пока это не переросло во что-то большее, я шепчу:
— Каково это быть сейчас с девочкой, которую помнишь подростком?
Друг моего старшего брата ни на секунду не теряется, хотя мне этого бы очень хотелось. Легонько целует мой сырой затылок и тихо размеренно говорит:
— Потрясающе. С этой девочкой наконец разрешено по закону спать. - И я начинаю шипеть, но он всё продолжает. - Она перестала докучать, перестала таскаться за мной повсюду, успела поиметь какого-то придурка, но не найти мозги. Даже сама научилась делать минет, хотя я не уверен, что хочу знать, откуда у нее такой навык….
Я ударяю ему в живот локтем, но тут же сдаюсь, когда он поднимает мои взятые в плен руки, так же стягивая с меня едва держащийся пояс халата, и начинает крутить свои треклятые узлы, как тогда в клубе. Зная, чем кончится, соглашаюсь его дослушать:
— А еще она стала намного острее на язык, меня это заводит. И хоть и была красавицей, но уже несколько лет от неё глаз не отвести…
Перестаю дышать, прячась от него. Он вдруг целует шею, дополнив:
— Но тебе, Алика, об этом знать не стоит. Так что пойдем спать, моя несносная ведьма.
— Дурак!
— Ну, если тебе хочется всю ночь быть привязанной к оконной ручке, то не смею перечить.
Он и правда нагибает мою поясницу, напоминая мне, что в общем-то сам так и не дал себе кончить.
— Поняла! - Упирается членом между ягодиц, вдавливая меня к подоконнику. - Ай, мамочки… поняла!
Хотя, может, и не стоило так кричать. Отстраняется, опускает полы задранного им же халата и тихонько целует в висок:
— Засыпай со мной, Аль, прошу тебя.
Я не хочу сейчас искать в его словах, жизни, квартире, планете что-то другое.
Моя булочка уползает на диван, я неуверенно ложусь рядом, но тут же оказываюсь притянута на его предплечье. Стас обнимает меня обеими, правую ладонь усмирив лишь на моей совершенно нагой груди. Левая же останавливается на животе, и мне не хочется перечить… только… подняться чуть выше, чтобы изгиб моих ягодиц идеально совпадал с его пахом. И да, это тоже точно не тянет на простой секс на один раз.
Наверное, я ошиблась, заставляя его реагировать на себя. Но как только закрываю глаза, проваливаясь в сны, вижу там лишь его пируэты, мою последнюю так и не проявленную фотопленку, травму и нашу общую боль, которую он не захотел ни с кем разделить, потому что от того, что я забыла что-то давным-давно, не меняется основное - он был моей жизнью. И, к сожалению, даже не её частью…
