Кан Сучжон посмотрела на Цзы Сюань, и та, словно обороняясь, ответила:
– Ты предлагала назвать его «Королевская кухня». Что это вообще за название такое – «Королевская кухня»? Мое было лучше. Вот я хотела назвать его «Сычуаньская кухня».
Я так увлекся разговором, что чуть не опоздал к назначенному времени. Встав со стаканчиком недопитого кофе в руках, я обратился к Кан Сучжон:
– Спасибо за приглашение.
– Вам спасибо. Имейте в виду, я записалась на прием на следующую неделю.
– До скорой встречи.
– Спасибо за угощение!
Взяв из рук Кан Сучжон две чашки рамёна, я покинул ее номер 24, вернулся к себе в номер 38, поставил рамён на кровать и поспешил на работу. В спешке налетел на мужчину, который шел со стороны спасательных капсул, и пролил почти весь свой кофе. Мужчина чуть не упал – к счастью, я успел схватить его за руку. Приглядевшись, вспомнил его имя.
– Здравствуйте, господин Тамаки. Вы не испачкались?
Тамаки уставился на меня с изумлением, заметно нервничая. Оглядев его с головы до ног, я убедился, что кофе на него не попал.
Тамаки нерешительно спросил:
– Вы завтра принимаете?
– Завтра у меня выходной. Как ваши ранки?
– Хорошо.
– Это не может не радовать. Я еще не решил, чем займусь завтра. Это мой первый выходной с тех пор, как я прибыл на Подводную станцию.
– Вот как.
Тамаки замялся, нерешительно открыл рот, потом закрыл. Повисло неловкое молчание. Я нарушил его первым.
– До встречи! – И снова пустился бежать.
На вторую половину дня у меня было запланировано всего два приема, однако я не мог заставлять пациентов ждать. Я торопливо пересек Центральный квартал и вернулся в клинику ровно к назначенному времени.
Номер 38 в Пэкходоне – типичная небольшая студия, в которой стоят кровать, стол, стул и шкаф. Когда я въехал, в комнате было чисто – либо потому, что ею еще никто не пользовался, либо потому, что ее уже убрали. Считается, что Пэкходон – самый новый квартал, за исключением Чучжакдона, где расположен Исследовательский комплекс.
Волнение оттого, что у меня появилась собственная новая комната, не покидает меня даже спустя пять дней. Хотя комната была невелика и скромно обставлена, но, растянувшись на кровати, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Интересно, почему лежать так приятно? Странно, что люди должны передвигаться на ногах, в то время как их тела естественным образом стремятся к комфорту мягкой постели.
Бросил бы я работу, будь у меня достаточно денег? Не уверен. Сколько ни думаю, кажется, что работа ради чего-то, помимо денег, приносит счастье. Будь у меня много денег, я сначала отдал бы часть маме, оплатил бы обучение младшего брата в университете, а потом просто лежал бы на кровати целыми днями. Я поворочался в постели, убеждая себя, что это тоже форма растяжки, и в конце концов встал, чтобы почистить зубы.
Четвертая подводная база построена в форме большого креста. На севере находится квартал Хёнмудон, где живут шахтеры; на востоке – Чхоннёндон, обитель инженеров; на юге – Чучжакдон, где находится Исследовательский комплекс и резиденция научных сотрудников, а на западе – Пэкходон, где живу я и другой обслуживающий персонал.
В каждом из четырех кварталов есть жилье, служебные помещения, различное оборудование, спасательные капсулы, душевые, прачечные и комнаты отдыха. Говорят, что раньше жилые помещения находились на уровне земли и люди спускались на Подводную станцию поработать, после чего возвращались на материк.
