"– Вы видели эту так называемую племянницу? Они же ни капли не похожи!… А эти уши!? Зуб даю, эта старая рыжая выдра укрыла у себя очередную преступницу!" – сказал однажды постоялец гостиницы "Мокрая Выдра", которого никто больше никогда в ней не встречал.
Молодая лошадка резво бежала по незнакомым каменным улицам, не замечая ни криков возницы, ни натянутых вожжей. Сильные ноги несли ее вперед, в новый еще неизвестный ей город.
– Да стой же ты, сволочь!… – в гневе закричал старик и, привстав на скрипящей телеге, что было сил потянул на себя вожжи.
Голова кобылы резко ушла в сторону, и животное остановилось, недовольно гарцуя на месте.
– Непослушная скотина! – выругался старик и злобно сплюнул на мощеную камнем улицу.
То ли дело была его прежняя кляча: вечно голодная, вечно уставшая, и потому послушная, как машина!
– Чуть не проехали! – сказал старик, оборачиваясь.
На телеге среди мешков с зерном на продажу и ящиками овощей сидел путник.
– Спасибо, добрый человек: так бы не добрался, – сказал мужчина, взваливая сумку с пожитками на плечо и спрыгивая с телеги. – Держи, скотине на корм, – он кинул старику монету в пять собак.
– Живи здорово, вояка. Тпру! Пошла!…
Телега умчалась дальше, а путник остался один перед двухэтажным зданием с выбеленными стенами.
Постоялый двор «Мокрая Выдра», которую местные знали скорее как «трактир этого рыжего скряги Аки́вы». Единственное место на Причалах, – одном из беднейших районов столицы, – где можно было остановиться человеку или нелюдю чьи сбережения уже иссякли, а самоуважение еще нет.
Стоял полдень, потому в главном зале «Выдры» царила тишина: вчерашняя пьянка уже закончилась, а для новой пока было рановато. Два-три разомлевших тела, в которых еще можно было узнать наемников, сидели в деревянных креслах у камина. За отполированной до блеска стойкой, стоял нелюдь, чистокровный рыжий леннай с топорщащимися в стороны жестки волосами и янтарным, как молодой виски, взглядом.
– Здравствуйте, я хотел бы снять комнату, – сказал путник, подходя к нелюдю.
Леннай заприметил военного, как только тот спрыгнул с той телеги, но не подавал виду, пока к нему не обратились. Пригладив жесткие ярко-рыжие волосы, он нарочито медленно оторвал взгляд от газеты. Большие раскосые глаза оценивающе прищурились.
Путнику было около тридцати восьми, загорелый, с выцветшими светлыми волосами и неопределенного цвета глазами. На поясе виднеется рукоять офицерской сабли, ножны прикрыты голубым плащом с королевским гербом. Из-за плеча выглядывало дуло старого солдатского ружья. Но кое-что рассказало об этом человеке больше, чем все эти детали: повязка на неподвижной левой руке.
Как постоянный читатель Королевского Вестника и добрый знакомый каждого нейверского наемника, Акива с первого взгляда определил, что перед ним никто иной, как полковник в отставке, покинувший соратников близ Железного нагорья, где уже невесть сколько лет идет война с разбушевавшимися орками.
С таким постояльцем гостиница уж точно будет смотреться приличнее, особенно в свете последних событий… был бы вояка еще и здоровым, цены бы ему по вечерам не было!
– Меня зовут Акива, я хозяин «Мокрой Выдры», – произнес леннай, растягивая тонкие губы в улыбке. Его золотистые глаза ласково блестели из-под густых рыжих ресниц. – У меня есть комната на втором этаже, плата за проживание и еду три раза в день – дракон в неделю.
