Староверов остров - страница 10

– Ой, точно. Заговорилась я тут с вами, – всплеснула руками хозяйка и спешно покинула комнату. Но сразу же   воротилась обратно. Возвестила о прибытии врача.

Доктор оказался суховатым пожилым и весьма неразговорчивым человеком. Не то, чтобы не говорил совсем. А совсем не говорил на отвлеченные темы. Все в основном сугубо по вопросам, сопряженным с целью своего визита. Выражаясь при этом довольно скупо, да еще и с использованием профессионального лексикона.

Нужно признать, что специалист высокого уровня угадывался в каждом его движении, в каждом взгляде и даже в каждом вздохе. Прибыл он не один, а вместе с помощницей. Которая, как бы в противовес ему, выглядела лет на двадцать  моложе, была довольно пышна и весьма разговорчива. Правда, говорила тоже-то по большей части  именно по своим производственным, так сказать, вопросам, но делала это с таким избыточным потоком  слов и с таким воодушевленным напором, что, казалось, дай ей волю, она бы вообще  рот свой не закрывала никогда:

– Так, мальчики, а ну-ка быстренько, пожалуйста, разделись, – звонко затараторила, как только  комнату  покинули  посторонние, – До трусов. До трусов и не более того. Да не все сразу. Прошу вас. По очереди, пожалуйста. Подходим сначала ко мне. Регистрируемся, затем следуем к доктору на осмотр. После врача возвращаемся опять ко мне. Сдаем кровь  из пальца, кровь из вены. Затем одеваемся. Только ни в коем случае  не тянем кота за его причинное место. Нам еще нужно успеть анализы  ваши в лабораторию сдать.

Собственно, одной своей тирадой Мила Ивановна, как ее представили молодым людям, сразу же все и пояснила. Да так удачно, что даже и нам с вами стала ясна суть происходящего настолько, что  нет смысла прибегать к какой-то еще дополнительной детализации. Единственно, что добавим, пожалуй, это что Иван Ефимович, – как в свою очередь представлен был доктор, – настолько  скрупулезно  проводил осмотр, а сам осмотр был настоль многогранен, что показалось, будто врач являлся, если можно так выразиться касаемо медработника, специалистом неимоверно широкого профиля. Ибо мало того, что классически померил кровяное давление, послушал легкие, проверил горло и прощупал живот. Он еще удостоверился в целостности зубов и качестве прикуса, оценил состояние кожных покровов и мускулатуру тела, уточнил остроту слуха и зрения, а также уделил косвенное внимание «исправности» мочеполовой системы. Впрочем, делал это все, хоть и весьма вдумчиво, но довольно быстро, так что весь осмотр в целом показался друзьям не столь обременительным, а даже в некотором роде и полезным. В конце, когда молодые люди уже облачались в одежды, Иван Ефимович, неожиданно расщедрившись на словеса, назидательно изрек:

– Ну, что ж, голубочки мои. Должен признать, что для столичных птичек вы, если не брать в расчет похмельного вашего состояния, вполне себе ничего. Еще изрядно попорхаете. Опять же, коли не будете залетать, куда не следует. В случае, конечно же, позитивных результатов анализов, о которых вам будет доведено через Тихона  Захаровича. Потому как длительное нахождение неподготовленного человека в ледяной воде неизвестно еще  чем и в каком  именно месте  может вылиться. Но, повторюсь, пока все просто замечательно.

За сим врач откланялся. Удивительно, что после докторской речи словоохотливая Мила Ивановна не посмела проронить более ни единого слова. Видимо, так было у них заведено – последнюю точку всегда ставил шеф.