Староверов остров - страница 12

– Интересуетесь? – прервал Колины размышления вошедший Тихон, – Что касается литературы, эта  вотчина моя. Весь в вашем распоряжении. А вот относительно живописи, уж лучше будет вам с автором побеседовать.

– А что можно и с ним самим познакомиться? – встрепенулся вышедший из своей призрачной задумчивости Николай.

– Непременно познакомим. А вот, кстати, – оборачиваясь к двери, нежно улыбнулся хозяин, – и он. Знакомьтесь:  Соня, наша дочь.

Возможно, Николай, собираясь что-то произнести, открыл рот, да от неожиданности явления, представшего его взору, передумал говорить, а про рот свой открытый просто напросто  забыл. Возможно же, тот открылся самопроизвольно, даже и не собираясь ничего изрекать. Неважно. Но, как бы то ни было, Коля смотрел на вошедшую  высокую и стройную девушку  в длинном голубом платье с белыми манжетами на воротнике и рукавах  во все глаза и с широко открытым ртом, поскольку она, действительно, как будто прямо с холста и спустилась.

– Тимофей, – представился Тимоха, так и не удосужившийся оторваться от книг и взглянуть на заинтересовавший товарища портрет.

– Николай, – растеряно вымолвил и Коля.

– Очень приятно. А Вы как раз мой портрет, Николай, изучаете? Это тети Даши работа, – голос у Сони  был ровный, грудной и неожиданно оказался довольно низким, контрастно компенсируя высокие отцовские нотки, –  Она ее стилизовала под девятнадцатый век. Достоверно вышло, правда?

– Да что Вы!? – Николай только сейчас  обратил внимания, что  эта картина была подписана другой, нежели остальные, авторской подписью, –  Очень  даже вышло. Я вообще-то думал, что это список с какой-то известной старинной работы.

– Спасибо. Тёте будет приятно это услышать, – произнесла Соня, и между ними тут же повисла немая пауза. Глаза Николая заметались с полотна на оригинал и обратно. А девушка смотрела на картину, вполне очевидно, в ожидании возобновления разговора молодым человеком. Впрочем, возможно, даже ничего и не ожидая, просто молча перебирала свои «художественные» мысли, коих у творческого человека всегда в достаточном изобилии.

Тимоха тем временем обратился с каким-то литературным вопросом к Тихону, и они увлеченно принялись его обсуждать.

«И о чем бы я с ней говорил? – вспомнил Коля недавний собственный вопрос, когда окончательно убедился в полном сходстве и красивых голубых глаз, и прямого, не похожего ни на длинный папин, ни на чуть курносый мамин,  аккуратного носа, и чувственных алых губ, и светлых, почти что белых, волос. Единственным  условным отличием было то, что девушка с картины представлялась ему ниже ростом. И, откровенно говоря, он и представить себе не мог, что она будет обладать  такими изумительными  формами: узкая талия, стройные длинные ноги, зрелая грудь –  все на его вкус. Соня походила на  свою мать, однако,  черты были заметно тоньше. Вполне уместным на фоне стилизации под девятнадцатый век   было бы даже сказать, что аристократичнее, – А обо всем на свете», – дал он, наконец, ответ на собственный вопрос, но, тем не менее, так и не заговаривал.

Пауза затягивалась, при этом  никого абсолютно собою не обременяла. Более того, создавалось впечатление, что им обоим было именно в ней, в этой несколько даже пикантной паузе совершенно уютно и  вполне комфортно. Оттого-то, вероятно, никто и не спешил ее прерывать.

«Интересно, сколько же ей лет?» – созрел очередной вопрос  в Колином сознании.