В черной запыленной одежде, спотыкаясь от усталости, Август шел за черным катафалком. Иногда придворный подводил к нему коня, король молча садился на него. Немного отдохнув, он слезал с жеребца и снова шел пешком.
Похороны Барбары Радзивилл, великой княгини литовской и королевы Польши, были поистине королевскими. После торжественной панихиды гроб с телом молодой королевы был положен в усыпальнице часовни святого Казимира.
Так закончилась история одной большой и романтичной любви. Но закончилась ли? Ведь спустя сотни лет мы вспоминаем ее сейчас, о ней написаны книги, сняты фильмы. Потому что власть и деньги не вечны, все проходит, остается только любовь…»
Посетители молча и внимательно слушали Артема. Кто-то разглядывал макет замка, кто-то портрет Барбары. Тишину нарушали только редкие щелчки фотоаппаратов.
Мария разглядывала Артема, его очки в черной толстой оправе, редкие светлые усы и бороду, и думала: «Хорошо, что я выпила целую таблетку, а не половину». Прислушалась к себе, не отзовется ли тело болью на эту историю. «Нет, все хорошо, я спокойна. Как быстро действует это лекарство». Ее размышления прервал шепот пожилого мужчины:
– Простите, где у вас туалет?
– Я вас проведу, – также шепотом ответила Мария.
Они бесшумно покинули зал.
Мария вышла из автобуса и тут же набросила капюшон на голову. Сильный ветер сбивал с ног, дождь с мокрым снегом больно бил по лицу. Она шла, почти зажмурив глаза и придерживая капюшон рукой. Чтобы быстрее добраться домой, Мария решила сократить дорогу и пошла через огороженный пустырь. Раньше, лет двадцать назад, здесь была швейная фабрика. Когда она закрылась, хозяин так и не смог найти покупателя, здание стало разрушаться, территория поросла бурьяном. Иногда, когда в городе наводили порядок перед большими праздниками, траву косили, потому что она была видна с прилегающей улицы. А здание бывшей фабрики с каждым годом разрушалось все больше. Зимними ночами с улицы редкий прохожий мог увидеть в оконных проемах тусклый свет – здесь собирались бездомные. Чтобы согреться, они разжигали костер. Прошлой зимой под тяжестью снега одно из перекрытий рухнуло, несколько человек с переломами отвезли в городскую больницу, один старик умер, не приходя в сознание. Свет фонарей, редко расставленных вдоль улицы, сюда едва доходил. У разрушенного здания Мария ускорила шаг, оставалось всего метров триста-четыреста до выхода на освещенный бульвар. Миновав фабрику, она на несколько секунд опешила. На старом каштане, одиноко растущем в этом заброшенном месте, болтался большой белый шарф. В темноте ей померещилось, что на конце мокрого грязного шарфа сделана висельная петля. «Это для тебя, дорогая», – Марии почудился голос Юлии. Где-то рядом залаяли собаки, которые тоже, как и бомжи, облюбовали этот пустырь. Не выбирая дороги, Мария побежала к бульвару.
Подойдя к дому, она увидела, что в ее квартире горит свет. «Или я утром забыла выключить, или кто-то пришел?» Ключи от ее квартиры были у родителей и сестры.
– Привет, доченька, – в прихожей ее встретила мама. Они обнялись.
– Мы с папой решили прийти сегодня вечером к тебе, возможно, тебе нужна поддержка.
– Сегодня особенный день… – в прихожую вышел полноватый среднего роста пожилой мужчина, отец Марии.
Мария уткнулась ему в плечо и беззвучно заплакала.
– Пойдем на кухню, я ужин приготовила, – тихо сказала пожилая женщина.
