Давай, Эля, куси его, куси!
– Мумии – это к твоему отцу, у меня другая специализация, – рявкает Бергман.
– Не повезло вам, Яна, с моим дядей, – наигранно сокрушается Эля, сдувая рыжую прядь с лица. – Хотите я вас с нормальным мужчиной познакомлю?
– Эля!
– Что, Эля? Иди выполняй сыновний долг, а мы с Яной попудрим носики и присоединимся.
– Какой еще сыновний долг? Цветы я утром подарил, денег перевел…
– Да иди уже, ба с Олегом доведут друг друга до инфаркта, они уже час упражняются в острословии. Отлепись ты от девушки, – Эля ненавязчиво оттирает от меня Бергмана.
Она, кстати, тоже явно без лифака. Но ей он почему-то нотации не читает! Раз ей можно, то и мне! Я можно сказать влилась в семью, как родная!
– Если она начнет петь, зови на помощь, – фыркает Герман. – Я пришлю Раевского.
Меня, разумеется, сразу тянет спеть, но Эля мне вроде ничего плохого не сделала, поэтому я сдерживаюсь.
Бергман опять сверлит меня подозрительным взглядом, словно ожидая, что я вот-вот выкину какую-то пакость.
С его стороны это настоящее свинство. Если не считать первой встречи, то я веду себя идеально, не то что некоторые.
– Ну и чего ради этот спектакль? – глядя дяде вслед, спрашивает меня Эля.
– Не понимаю, о чем ты, – делаю хорошую мину при плохой игре.
– Я про жуткий причесон, запудренные брови, шапку, из которой вот-вот выпорхнет моль…
– Я… – лихорадочно пытаюсь придумать, что бы такого соврать в оправдание.
– Я лечу зубы в «Тридцать три» у Антона Дмитриевича, и тебя, Яна, я помню очень хорошо. Память у меня фотографическая. Я – фотограф.
– Ты…
– Не выдам я тебя, – со смешком успокаивает меня Эля. – Но хотелось бы знать, на что я подписываюсь. Дядю давно пора щелкнуть по носу, и я чувствую в тебе потенциал. Но ты мне сейчас все выложишь.
Выложу, куда я теперь денусь.
18. Глава 17. Сложные семейные отношения
– Свадьба бывшего – уважительная причина почти для любого безумства, – соглашается Эля. Услышав мою возмутительную историю, она относится к моему маскараду не только с пониманием, но и одобрительно.
Закрывшись на кухне, мы шушукаемся.
Нормальная девчонка, и к дяде у нее тоже какие-то претензии. В общем, мы находим общий язык.
– Строго говоря, – вздыхаю я, – я не планировала обманывать Германа так долго. Не рассчитывала, что за первой встречей последует вторая. Если бы не Роза Моисеевна, скоммуниздившая мои перчатки…
Элька похохатывает:
– Ты просто не знаешь мою ба так хорошо, как я. Если она за что-то берется, то доводит до конца. Я, пожалуй, ее единственный прокол, да и то только наполовину. Предложение руки и сердца я все-таки получила, просто кандидат в мужья другой. В глубине души ба довольна, но никак не может смириться, что вместо хорошего еврейского мальчика у меня Олег, который за словом в карман не лезет и вообще не великий любитель церемоний. Про этикет он вообще слышал только в школе и считает чем-то вроде мифов Древней Греции.
– Я ведь все сделала, чтобы не понравиться не только Гере, но и Розе Моисеевне… – тоскливо жалуюсь я.
– Ты стреляла в молоко, – хлопает меня по плечу Эля. – Своим невзрачным видом ты запала ба в душу. Неужели ты думаешь, что у дяди раньше не случалось серьезных романов? Бывали. Но после знакомства с бабушкой все шло крахом, потом дядя Гера перестал знакомить с ней своих девушек, а теперь и вовсе втянулся в ненапряжные отношения. А вот если бы ты показала себя с выгодной стороны, скорее всего, тебе бы отказали от дома. Дядя любит ярких женщин.
