Мы с Хорьком осторожно спустились по скрипучей лестнице. На кухне Лис выжидающе смотрел на закипающий чайник.
– Утро доброе! Сейчас чаек покрепче заварю, вы, ведь, не выспались, небось! – ехидно ухмыльнулся он.
– Завидуешь! – усмехнулась я ему в ответ.
– А то! – Лис, по старой привычке, потешно сморщил нос. – Но если ты Хорька сама выбрала, то он, и правда, лучший среди нас. Ты – ведущая, твое право! Хан – тоже самым лучшим был.
Я скрипнула зубами, вспомнив его «региональную направляющую» и мою подругу, Ласку. И ее верного адъютанта – Хана, смерть которого она не сумела пережить. Лис с ними не очень долго знаком был, но запомнил, видно, крепко, на всю жизнь. А созданная Белым Волком легенда, о волчице и стае, очень живучей оказалась.
– Ну, ладно, ты тут чай заваривай, а завтраком я потом сама займусь. Мы Дина пойдем разбудим, – сказала я, выходя из кухни.
– Не попадите под горячую руку! – крикнул нам вслед Лис.
Богатырский храп, доносившийся из комнатки бабы Ани, доказывал, что Дина нам таки будить придется.
– Ты-то, наверное, лучше знаешь, как его будить, чтоб он спросонья не сломал нам чего-нибудь, – нерешительно предложила я Алешке, посмотрев на могучую фигуру, обтянутую поношенной тельняшкой, не очень-то помещавшуюся в стандартном спальнике.
– Командир! Смена пришла. Полковник вызывает! – негромко произнес Хорек над ухом Дина, благоразумно держась несколько сзади.
Результат сказался незамедлительно. Дин мгновенно вскочил с кровати, ухитрившись при этом не запутаться в мешке.
– Расслабься связной, начальство уже здесь! Караулы проверяет, – добродушно ухмыльнулась я, посмотрев на его ошалелое лицо.
– Рысь! Сколько же я проспал? – спросил Дин, озадаченно потирая лоб.
– Часов пять всего. Сейчас Лис дежурит, его после завтрака спать отправим, – ответила я, присаживаясь на узкую пружинную кровать, которая, наверное, еще бабу Аню помнила.
– Я тут, видно, совсем на гражданке расслабился, если с вечера караул поставить забыл. И вы меня не разбудили! – попенял он Хорьку.
– Нынче и на гражданке, временами похуже, чем на войне. Но я сейчас не об этом поговорить хочу, – сказала я, понизив голос и указав Дину на место возле себя.
Алешка тоже рядом примостился.
– А вы, друзья мои, Че после того, первого, госпиталя, еще кому-нибудь показывали? – спросила я, сразу беря быка за рога.
– Ну, его там, в комиссии, много каких-то специалистов осматривали, когда инвалидность давали, – нерешительно начал Хорь. – А потом он, сам, больше никуда ездить не хотел, душу травить, если сразу сказали, что это – безнадежно.
Я недовольно нахмурилась и повернулась к Дину:
– Ну, ладно, у Хорька-то опыта мало, а ты-то, Дин, много спортивных травм видел! Вы бы его, хоть Мастеру показали, что ли! Ведь, у Рэт, ты помнишь, гораздо более серьезная травма позвоночника была, а на ноги ее поставить сумели.
Я хорошо помнила ту ведущую, и про ее травму мне не единожды рассказывали.
– Хорошая была бы идея, но… Мастер погиб, Инь! – гримаса боли исказила лицо Дину.
Я и сама пошатнулась, как от удара в лицо:
– Когда? Он, что – тоже к вам, в горы, подался?
– Да, нет! Если бы он на войне погиб, не так обидно было бы! – голос Дина был полон горечи и боли. – Так это здесь его какие-то отморозки достали. Ума не приложу, как он подставиться-то смог!
Ну, что тут скажешь! По нашим временам, жизнь человека, и вовсе, ценность потеряла, убить могут и за буханку хлеба. Или просто так, от скуки.
