Читать онлайн Борис Марковский, Антология - Стебель травы. Антология переводов поэзии и прозы

* * *

Из американской поэзии

Эми Лоуэлл

«Белые лошади луны несутся по небу…»

Белые лошади луны несутся по небу,

Золотыми копытами бьют о стекло небес.

Белые лошади луны – антиподы квадриги Фаэтона

Золотыми копытами бьют о зеленый фарфор небес.

Летите, лошади!

Изо всех сил старайтесь,

Разбрызгивайте молочную пыль звезд,

Пока тигры солнца не слижут вас

Киноварью своих языков.

Перевод c английского А. Хорунжего

Денизе Левертов

Весенняя пора

Красные кроличьи глаза

не грустны. Никто не проплывет уже

в барке мимо печальной золотой деревеньки. Закат

оставит ее в покое. Если

шторы висят косо,

в этом никто не виноват.

Вокруг… вокруг… вокруг

повсюду один и тот же звук

вращающихся колес и вещей,

обещающих стать старше, обещающих

стать тише. Если собаки

перекликаются

всю ночь, и их глаза

вспыхивают красным, то это

никого не касается. Им принадлежит

огромное пространство темноты,

через которое можно обмениваться лаем. Кролики

станут точить зубы на

весеннюю луну.

Перевод с английского. В. Билецкого

Анонимный автор

Кокаиновая Лил

Вы слышали когда-нибудь о Кокаиновой Лил?

Она жила в кокаиновом городе на Кокеин-Хил.

Были у нее кокаиновая собака и кокаиновый кот

И дрались они с кокаиновой крысой каждую ночь напролет.

Были у Лил кокаиновые волосы на кокаиновой голове

И кокаиновое платье, которого нет нигде.

Шляпа с нежными перьями и, как снежный вихрь, белье,

И кокаиновая роза венчала ее пальто.

Золотые фаэтоны на Млечном Пути,

Серебряные змеи, серые слоны,

О, кокаиновый блюз, какая в них грусть!

О, кокаиновый блюз, мне плохо, ну что ж, и пусть!

Однажды холодной ночью отправилась Лил погулять

И там она так нанюхалась, что мне вам не передать.

С Пивной Головою Мэчем был там одурманенный Слим,

Была там Лиза Кэнчкаки и с нею Йен Ши Джин.

Еще и Гашиш Елена, Опиумная Рожа Малыш,

По скользкой взбирались лестнице

И снова катились вниз.

И был там Стремянка Кит

В шесть футов верзила-бандит,

В придачу еще и сестрички

Покмаке Попейте Водички.

Уже под утро, почти к четырем,

Они заискрились самим рождеством.

Пришла Лил домой отдохнуть и поспать,

Да пришлось ей в постели концы отдавать.

Сняли с нее кокаиновое пальто,

С перьями шляпу, кокаиновое белье.

Остался на камне рефрен один:

Жила и ушла из жизни, нюхая кокаин.

Перевод с английского А. Хорунжего

Эдгар Ли Мастерс

Молчание

Я знаю молчание звезд и моря

И молчание города, когда он отдыхает.

И молчание мужчины и девушки,

И молчание, о котором лишь музыка может найти

подходящее слово.

И молчание лесов, прежде чем налетят

весенние ветры,

И молчание больного, когда его глаза странствуют по комнате.

И я спрашиваю: для каких глубин нужен язык?

Степной зверь воет, когда смерть забирает

у него детеныша,

Но мы теряем дар речи перед действительностью,

Мы безмолвствуем,

Есть молчание ненависти

И молчание великой любви,

И молчание глубокого мира памяти,

И молчание омраченной дружбы,

И молчание духовного кризиса,

Пройдя через который, душа попадает в сферу

Более высокого понимания жизни;

И молчание богов, понимающих друг друга без единого слова.

И есть молчание поражения,

Молчание несправедливо наказанных,

И молчание умирающего, чьи руки внезапно сжимают вашу,

И есть молчание отца и сына,

Когда отец не может объяснить свою жизнь,

Даже если бы он не был понят за это.

Есть молчание, которое наступает между мужем и женою.

Есть молчание потерпевших поражение;

И есть безбрежное молчание покоренных наций

и побежденных вождей

Есть молчание Линкольна, думающего о своей

бедной юности,

И молчание Наполеона после Ватерлоо,

И молчание Жанны Д'Арк, объятой пламенем:

«Благословен Христос!»,

Показывающее в двух словах всю скорбь, всю надежду.

И есть молчание возраста, слишком мудрое,

чтобы произнести его

Тем, кто еще не жил.

И есть молчание мертвых,

И если вы, живые, не можете рассказать

О своем опыте, о своей мудрости,

Почему вы удивляетесь тому, что мертвые

не говорят о смерти?

Перевод с английского А. Хорунжего

Брайан Паттен

Стебель травы

Ты просишь у меня стихотворение

Предлагаю тебе стебель травы

Говоришь – это не то

Просишь у меня стихотворение

Я отвечаю что стебель травы подойдет

Он покрыт изморосью

Он более непосредственен

Чем любой из моих образов

Ты говоришь – это не стихотворение

Всего лишь стебель травы а трава

Вовсе не то

И все же вот тебе стебель травы

Ты раздражена

И говоришь – так легко предложить траву

Но это абсурд

Ведь любой может предложить траву

Ты просишь у меня стихотворение

Что ж я написал тебе трагедию

О том как все трудней и трудней

предлагать тебе стебель травы

И о том как по мере твоего созревания

Еще сложнее тебе будет его принять

Перевод с английского А. Хорунжего

Из польской поэзии

Вислава Шимборска

К вопросу о статистике

На сто человек

знающих все лучше

– пятьдесят два,

неуверенных в каждом шаге

– почти все остальные,

готовых помочь,

если это не продолжится долго

– до сорока девяти,

добрых всегда,

ибо не могут иначе

– четыре, ну может пять,

склонных к восхищению без зависти

– восемнадцать,

введенных в заблуждение

молодостью, которая проходит

– плюс минус шестьдесят,

тех, с которыми не шутят

– сорок четыре,

живущих в постоянной тревоге

перед кем-то или чем-то

– семьдесят семь,

способных к счастью

– двадцать с чем-то, самое большее,

не опасных по одиночке,

дичающих в толпе

– свыше половины, наверное,

жестоких,

когда их вынуждают обстоятельства

– этого лучше не знать,

даже приблизительно,

умных после неудачи

– немногим больше,

чем умных перед неудачей,

ничего не берущих от жизни, кроме вещей

– тридцать,

хотя хотелось бы ошибиться,

съежившихся, изболевшихся

и без фонарика в темноте

– восемьдесят три

раньше или позже,

справедливых

– достаточно много, ибо тридцать пять,

если же эта добродетель соединяется

с усилием понимания

– три,

достойных сочувствия

– девяносто девять,

смертных

– сто из ста.

Число, которое до сих пор не поддается изменению.

Похвала снам

Во сне

я пишу как Вермеер Дельфтский.

Я бегло говорю по-гречески

и не только с живыми.

Я веду машину,

которая мне послушна.

Я талантлива,

я сочиняю большие поэмы.

Я слышу голоса

не хуже чем серьезные святые.

Вы были бы поражены

блеску моей игры на фортепиано.

Я убегаю как должно,

то есть из самой себя.

Падая с крыши,

я умею мягко упасть в зелень.

Мне не трудно

дышать под водой.

Я не сетую:

мне удалось открыть Атлантиду.

Меня радует, что перед смертью

всегда я могу проснуться.

Тотчас же после начала войны

я поворачиваюсь на бок поудобней.

Я дитя эпохи,

но не обязана быть им.

Несколько лет тому

я видела два солнца.

А позавчера – пингвина.

Совершенно отчетливо.

Збигнев Херберт

Бездна Господина Cogito

Дома всегда безопасно

но сразу же за порогом

когда утром Господин Cogito

выходит на прогулку

перед ним – бездна

это не бездна Паскаля

это не бездна Достоевского

это бездна

по мерке Господина Cogito

ее особая черта

это и ни бездонность

и ни пробужденье ужаса

она следует за ним как тень

придерживает шаг перед булочной

в парке через плечо Господина Cogito

читает с ним газету

тягостная как экзема

привязчивая как собака

слишком мелкая чтобы поглотить

голову руки и ноги

быть может когда-нибудь

бездна вырастет

бездна дозреет

и станет серьезной

если бы только знать

какую пьет она воду

каким ее кормить зерном

сейчас

Господин Cogito

мог бы набрать

пару горстей песка

засыпать ее

но не делает этого

итак когда

он возвращается домой

он оставляет бездну

за порогом

старательно прикрывая ее

куском старой материи.

Господин Cogito

и чистая мысль

Господин Cogito стремится

достичь чистой мысли

хотя бы перед засыпанием

но уже само стремление носит

в себе зародыш краха

оттого-то когда он доходит

до состояния что мысль уже как вода

большая и чистая вода

у равнодушного берега

вода вдруг рябит

и волна приносит

консервные банки

полено

пучок чьих-то волос

вправду сказать Господин Cogito

не совсем без вины

он не мог оторвать

свой внутренний взор

от почтового ящика

в ноздрях его был запах моря

сверчки щекотали ухо

и он чувствовал ребрами пальцы отсутствующей

он был обычный такой как другие

меблированные мысли

кожа руки на ручке стула

след нежности

на щеке

когда-нибудь

когда-нибудь позже

когда он остынет

он достигнет состояния сатоρи

и будет как рекомендуют учители

пуст и

удивителен

Перевод с польского В. Барского

Из английской поэзии

Льюис Кэрролл

Охота на Снарка

ТД

восьми

приступах

Предисловие переводчика

Досужий читатель!.. Обращаюсь к тебе в надежде, что ты отринешь страсти, обуревающие героев поэмы, хотя бы на время чтения. Это необходимо, ибо иначе ты упрекнешь знаменитого автора «Алисы в стране чудес» в бездарности, а произведение его уподобишь пустому кривлянию, чем еще раз повторишь традиционную ошибку отечественного литературоведения.

Но не зря же с 1876 года, когда была опубликована поэма, она дарит крылатые фразы для цитат и эпиграфов, имена ее персонажей становятся названиями яхт, гостиниц и т. д.

Что такое Снарк? – гадают не только герои Кэролла, но и легион исследователей. Несть числа объяснениям этого слова (любимое – сочетание дракона с акулой). Толкований самой поэмы еще больше – от философских сопоставлений с гегелевским абсолютом до намеков на конкретные клубные скандалы. Объединяет все эти версии одно – охота на Снарка, которая, как ведётся, пуще неволи. Автор, говорят, справедливо считал свою поэму годной на все случаи жизни.

Предлагаемый перевод концептуально соответствует оригиналу, однако почти не превращает Йонаса-Пронаса в Иванушку-дурачка. Так, переложив большинство слов-нонсенсов, я сохранил природные названия всяческих чудовищ. Прежним осталось имя капитана команды, отправившейся в поход за Снарком – имя бравого Белмана. Так назывались глашатаи, скликавшие колокольчиками горожан. Моряки же в колокол (bell) «били склянки», отмеряя время. И Белман Кэрролла неумолчно звонит в свой единственный навигационный прибор – колокол – и всех торопит.

Не будем же и мы мешкать. Итак:

(отрывок)

Приступ первый

Высадка

«Вот где должен быть Снарк!» – так Белман гласил

И, думой заботливой полн,

Для высадки в волосы людям вкрутил

По пальцу над гребнями волн.

«Вот где должен быть Снарк! – Я вновь говорю.

Даже так экипаж поддержу!

Вот где должен быть Снарк! – в третий раз повторю.

Всё правда, что трижды скажу!»