Стеклянные Земли - страница 27

– Не надо, Кай. Не сейчас, – прошептал мне Джеки на ухо.

Я разочарованно цыкнул, прожигая взглядом ублюдка, до которого оставалось всего несколько шагов. Наши взгляды пересеклись, и он с недоумением посмотрел в моем направлении. Джеки прав. Разберусь с тобой… позже.

Ребята исчезли за вратами шпиля. Мы остались вдвоем. Джейк приметил мою бутылку с водой, которую я по привычке прихватил на выходе из дома.

– Можно? – спросил он, указывая на нее.

Я протянул ему бутылку, замечая, что его руки немного трясутся. Сделав глоток, он, погруженный в собственные мысли, посмотрел на емкость и облизнул губы.

– Вкусно. Спасибо.

– Ага. Увидимся, – кивнул я.

Громкоговорители наконец произнесли мое имя, и я шагнул за врата, попадая в огромный пустой зал, украшенный символикой танзанита. Каждый мой шаг отдавался эхом. Женщина за одинокой стойкой холодно взглянула на меня, а затем просканировала мою руку, кратко произнося:

– Ваша подготовка начнется через несколько минут. Проходите.

Я обошел стойку и зашел в небольшую комнату, настолько светлую, что у меня защипало в глазах. Переодевшись в длинный белый халат, я уловил за стенкой грохот работы медицинских аппаратов. Из-за волнения кровь забилась в ушах, и я почувствовал, как в горле все пересохло. Достав из корзинки бутылку, я осушил ее практически до дна. Двери разъехались в стороны, и я увидел огромный аппарат. В разные стороны от него расходилось множество труб, а в центре находилось углубление, повторяющее тело человека. Люди в лабораторных костюмах обернулись на меня. Доктор Кеплер, не разворачиваясь, на автомате подозвал к себе рукой, но, когда увидел мое лицо, облегченно выдохнул.

– Кай Солар, – он взял планшет и задумчиво пробежал по тексту глазами. – Медицинских противопоказаний… не имеется. Физические показатели выше средних, функциональная напряженность, хорошая работоспособность, личная вкладываемость… коэффициент интеллекта – высокий, в противоправных деяниях замечен… не был. Прошу вас, – указал доктор на аппарат, вокруг которого загорелись различные огоньки и светодиоды. – Не волнуйтесь, мистер Солар, это всего лишь небольшой тест. Больно не будет.

Я залез внутрь. Лаборанты облепили меня датчиками, а из небольших отверстий вылезли тонкие, словно нити, иглы.

– Возможно, в процессе вы будете испытывать галлюцинации, но это обычная практика. Поэтому расслабьтесь. И удачи вам, Кай, – сказал Кеплер напоследок, задвигая меня внутрь камеры.

Все посторонние звуки пропали. Слюна комом встала в горле, а тело зазудело – но все это я списал на свои расшатанные нервы. Я справлюсь. Ради друзей, ради родных, ради Дункана… ради себя. В плечо вошла первая игла. Я выдохнул и закрыл глаза.

Голоса в моей голове. Негромкие и искаженные, но такие знакомые.

– А ты знал, что любовь – это метафора?

– Лети высоко, потому что вóроны всегда ошиваются внизу.

– Что, если я был недостаточно хорош? Что, если я был недостаточно силен? Что, если я был недостаточно добр? Что же будет дальше? Что будет тогда?

– «Tabula Rasa». Начните все… с чистого листа.

Пора просыпаться.

Все тело болит. В голове туман. Я проморгался, увидев в полностью зеркальном потолке себя, лежащем на койке. Палата? Я… прошел? Я повернул голову и увидел корзину со своими вещами. Ничего не помню. Подняв тяжелую руку, открыл интерфейс. Вечер, двадцать девятое марта. Долго же я провалялся. Но… что это? Я открыл сообщение, назойливо мигающее в углу интерфейса. Мои волосы встали дыбом. Этого… не может быть.