* * *
– Что действительно ничего стоящего? – Тарас Борисович был на взводе. – Надо же а, я надеялся… Разумовскую никогда по пустякам не отправляют, – он недоуменно пожимал плечами и мерил шагами небольшой редакционный кабинет. – Что-то здесь не так. Что-то не так… Ты уверен, что там не происходило ничего интересного? – в который раз переспрашивал он Мишу.
– Да уверен, уверен, – отмахивался Миша, – обычный бомжара.
– Странно, странно, – отрывисто бормотал Тарас Борисович, нарезая круги перед Мишиным столом, была у него такая привычка, своеобразная манера обдумывания, – до меня дошли сведения, что Разумовская сейчас каким-то делом серьезным занимается, возможно, серийными убийствами… Но, видимо, не хотят, чтобы просачивалось в прессу… как же подобраться? Говорят что-то особенно занимательное, убийца что-то вроде визитной карточки оставляет, а вот что именно – неизвестно… Честно говоря, надеялся, что на этот раз… Ты точно видел, что ничего такого там не было?
– Не было, – соврал Миша, честно глядя в маленькие, пронзительные как буравчики, глазки шефа.
– Ну ладно, может они сами обознались. Ты давай, Миша, работай. Жду от тебя чего-нибудь этакого… – Тарас Борисович сделал в воздухе замысловатое движение пальцами, сплошь унизанными массивными серебряными перстнями. – А то гляди: у меня сокращение намечается, всех непроизводительных безжалостно уволю.
Тарас Борисович ушел к себе, а Миша еще долго сидел перед включенным компьютером, не притрагиваясь к клавиатуре, думал о том, что за дело ведет Жанна Александровна, и почему она заставила его уехать, и участкового услала, и что за фигурка была в ладони убитого. Он пытался вспомнить, как она выглядела: стеклянная, прозрачная, и еще он успел разглядеть крошечные весы в руках ангела. Не особо надеясь на удачу, набрал в поисковике: «Стеклянный ангел».
– Яся! Яся! – кричала Надя и бежала, косолапо загребая ногами теплую золотистую пыль, вдоль буйно цветущего, осыпающегося зрелой пыльцой, пахнущего медом и солнцем, луга.
– Яся! Яся!
– Надя!
Девочки в одинаковых ситцевых платьицах, с одинаково заплетенными косичками, только одна темненькая, другая светлая, с разгона обнялись, схватились за руки, закружились, громко смеясь, и выкрикивая имена друг друга.
– Яся, как ты далеко ушла! Насилу тебя догнала… – говорит темненькая девочка. Она запыхалась, лицо у нее раскраснелось.
– Ты ведь не хотела идти, – отвечает светленькая. – Почему передумала?
– Не знаю почему. Передумала и все. Ой, Яся, попадет нам теперь. А вдруг Вера Алексеевна узнает, – Надя делает большие глаза, – вдруг из-за этого запретит на тренировки ходить?
– Ну что ты, не запретит. Наш интернат акробатикой этой славится, а мы там самые главные. Особенно сейчас, когда Павел Сергеевич нас в цирковое училище готовит. Ты лучше скажи, где ты Ромку потеряла? – смеется Яся. – Он ведь все время за тобой ходит, как привязанный.
Надя краснеет, досадливо отталкивает руку подружки, отбегает в сторону.
– Ненавижу, когда ты дразнишься. Он за тобой ходит, а не за мной.
– Ну что ж ты сердишься, глупая? – примирительно улыбается Яся. – Я просто пошутила. Ты ведь знаешь, мне он нисколечко не нравится, забирай его себе.
– Не пойду я с тобой. Сама иди к своему деду, – Надя срывается с места и убегает по пыльной дороге.
– Подожди, подожди, Надя! – светленькая девочка догоняет подружку, обнимает ее. – Ну что ты? Еще из-за Ромки будем с тобой ссориться. Ну не обижайся, я никогда больше не буду так шутить.
