Главарь банды, громадный и черный, сидел в кресле перед толпой. Заметно было, что он чувствовал себя богом. Ему до безумия нравилось быть богом. Ему нравилось карать.
Между пленниками и главарем лежали два обезглавленных детских тела – мальчика и девочки. Их светловолосые головки, с застывшими в страхе глазами, лежали у ног главаря. На щеках убитых еще дрожали слезинки.
Толпа деревенских жителей от ужаса окаменела, и после перенесенного жуткого зрелища у них не было сил ни сопротивляться, ни кричать. У них не было сил даже молиться!
Главарь смеялся – ему было смешно оттого, как молча плакали дети, когда им резали шеи – ну как ягнята!
А девочка, уже с перерезанным горлышком, уже мертвая, всё пыталась одергивать задиравшуюся рубашонку, неприлично обнажавшую тонкие беленькие ножки.
Палач скалил желтые большие зубы и грозил большим окровавленным кинжалом:
– Теперь я всем вам, как баранам, отрежу головы, а ваши мерзкие языки скормлю собакам! А чтобы вам и на том свете не было покоя, я сначала убью детей, затем изнасилую и убью женщин, а потом живьем сожгу стариков!
Цветан хорошо слышал его слова.
Главарь обвел толпу жутким взглядом.
– А начну я…
Тут на глаза ему попалась одна из девиц. Она отличалась от других. Точеную фигуру не прятал даже накинутый поверх бесформенный балахон. У нее были длинные иссиня-черные волосы, необыкновенные большие глаза. Лицо смуглое. При этом ярко-синие глаза, обведенные черным, словно горели бешеной дерзостью.
Главарь точно запнулся об эти глаза. Он озадаченно хмыкнул:
– Хм… А это что такое? – и отдал приказ: – Махмуд, а ну-ка, тащи ко мне эту девку.
Один из разбойников вытолкал девушку из толпы и поставил перед главарем.
– Ты кто? – задал вопрос главарь.
Девушка молчала.
– Почему молчишь? – грозно повел бровями главарь.
– Как же она может говорить, если у нее рот заткнут, – подсказал Махмуд.
Главарь усмехнулся:
– Развяжи ей рот.
Махмуд снял повязку с губ.
– Кто ты? – повторил вопрос главарь.
– Я? Я – Лолит! – смело проговорила девушка.
– Лолит? Бесовское имя… – пробормотал главарь.
Странно, но он был смущен.
– Тебя только за такое имя следует казнить…
Губы девушки тронула улыбка.
– Но ведь ты ближе к смерти, чем я.
– А ты, наверно, колдунья! – догадался главарь. – Не зря носишь такое имя…
Девушка молчала, лишь едва заметно улыбалась.
– Так что ты насчет моей смерти говоришь? – спросил главарь. – Ты мне угрожаешь?
– Да что же я могу сделать тебе? – с удивлением проговорила девушка. – У тебя меч, а у меня ничего нет. Я стою перед тобой, и мои руки связаны.
– Я не боюсь твоих колдовских чар! Ты мне ничего не сделаешь! – зло воскликнул главарь и кивнул Махмуду: – Руки ей развяжи.
Махмуд замешкался:
– Может, не надо. Она ведь колдунья.
– Развязывай! – раздраженно бросил главарь. – Чтобы сделать зло, колдунье рук не надо.
Махмуд пожал плечами и осторожно, стараясь не касаться девушки, скинул путы.
Лолит потерла затекшие запястья.
– Так что ты насчет моей смерти нагадала? – спросил главарь.
Лолит пристально взглянула в его глаза.
– В твоих глазах поселилась смерть, – холодным голосом проговорила она.
Главарь побледнел, но справился со своими эмоциями. Он криво усмехнулся:
– Я тоже могу предсказывать судьбы людей. Но не потому, что мне их подсказывает дьявол, а потому, что я сам вершу судьбы людей. Я знаю твою судьбу. За обещание мне несчастья я тебя убью.
Лолит пожала плечами.
