Стихотворения. Проза - страница 15

Исцеленье от тоски!

Всенародно, громогласно

Чернецы осуждены,

Но от ереси прекрасной

Мы спасаться не должны.

Каждый раз, когда мы любим,

Мы в нее впадаем вновь.

Безымянную мы губим

Вместе с именем любовь.

* * *

«Hier stehe ich —
ich kann nicht anders…»

«Здесь я стою – я не могу иначе»:

Не просветлеет темная гора —

И кряжистого Лютера незрячий

Витает дух над куполом Петра.

Аббат

О, спутник вечного романа,

Аббат Флобера и Золя —

От зноя рыжая сутана

И шляпы круглые поля;

Он всё еще проходит мимо,

В тумане полдня, вдоль межи,

Влача остаток власти Рима

Среди колосьев спелой ржи.

Храня молчанье и приличье,

Он должен с нами пить и есть

И прятать в светское обличье

Сияющей тонзуры честь.

Он Цицерона на перине

Читает, отходя ко сну:

Так птицы на своей латыни

Молились богу в старину.

Я поклонился, он ответил

Кивком учтивым головы

И, говоря со мной, заметил:

«Католиком умрете вы!»

Потом вздохнул: «Как нынче жарко!»

И, разговором утомлен,

Направился к каштанам парка,

В тот замок, где обедал он.

* * *

От вторника и до субботы

Одна пустыня пролегла.

О, длительные перелеты!

Семь тысяч верст – одна стрела.

И ласточки, когда летели

В Египет водяным путем,

Четыре дня они висели,

Не зачерпнув воды крылом.

* * *

О свободе небывалой

Сладко думать у свечи.

– Ты побудь со мной сначала, —

Верность плакала в ночи, —

Только я мою корону

Возлагаю на тебя,

Чтоб свободе, как закону,

Подчинился ты, любя…

– Я свободе, как закону,

Обручен, и потому

Эту легкую корону

Никогда я не сниму.

Нам ли, брошенным в пространстве,

Обреченным умереть,

О прекрасном постоянстве

И о верности жалеть!

* * *

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочел до середины:

Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи —

На головах царей божественная пена —

Куда плывете вы? Когда бы не Елена,

Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер – всё движется любовью.

Кого же слушать мне? И вот, Гомер молчит,

И море черное, витийствуя, шумит

И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

* * *

С веселым ржанием пасутся табуны,

И римской ржавчиной окрасилась долина;

Сухое золото классической весны

Уносит времени прозрачная стремнина.

Топча по осени дубовые листы,

Что густо стелются пустынною тропинкой,

Я вспомню Цезаря прекрасные черты —

Сей профиль женственный с коварною

горбинкой!

Здесь, Капитолия и Форума вдали,

Средь увядания спокойного природы,

Я слышу Августа и на краю земли

Державным яблоком катящиеся годы.

Да будет в старости печаль моя светла:

Я в Риме родился, и он ко мне вернулся;

Мне осень добрая волчицею была,

И – месяц Цезаря – мне август улыбнулся.

* * *

Я не увижу знаменитой «Федры»

В старинном многоярусном театре,

С проко́пченной высокой галереи,

При свете оплывающих свечей.

И, равнодушен к суете актеров,

Сбирающих рукоплесканий жатву,

Я не услышу обращенный к рампе,

Двойною рифмой оперенный стих:

– Как эти покрывала мне постылы…

Театр Расина! Мощная завеса

Нас отделяет от другого мира;

Глубокими морщинами волнуя,

Меж ним и нами занавес лежит:

Спадают с плеч классические шали,

Расплавленный страданьем крепнет

голос,

И достигает скорбного закала

Негодованьем раскаленный слог…

Я опоздал на празднество Расина…

Вновь шелестят истлевшие афиши,

И слабо пахнет апельсинной коркой,

И словно из столетней летаргии

Очнувшийся сосед мне говорит:

Назад Вперед

Стихотворения. Проза - страница 15

Похожие книги