В начале 1980-х вновь резко обострилась международная обстановка. После относительного потепления 1970-х годов, вошедшего в историю под названием «разрядка», разгорелось геополитическое противостояние между двумя сверхдержавами.
Суть разрядки заключалась в попытках смягчить противоборство между двумя военно-политическими блоками – Варшавским договором и НАТО. В рамках этой политики велись переговоры об ограничении стратегических вооружений, развивались торговые и культурные связи, а в международной риторике на время появились более сдержанные и миролюбивые ноты.
Однако это затишье оказалось временным. В 1979 году Советский Союз под руководством Леонида Брежнева ввел войска в Афганистан, поддерживая дружественный режим и стремясь удержать влияние в нестабильном регионе. Запад воспринял этот шаг как проявление агрессии и стремление к экспансии. Ответ последовал незамедлительно: США и их союзники ввели санкции против СССР, резко сократили экономическое сотрудничество, бойкотировали летние Олимпийские игры 1980 года в Москве. Советский Союз ответил зеркально, отказавшись от участия в Олимпиаде 1984 года в Лос-Анджелесе.
К тому же в 1981 году на пост президента США вступил Рональд Рейган – убежденный антикоммунист и ярый сторонник жесткой линии в отношениях с СССР. Он открыто называл Советский Союз «империей зла», а его внешнеполитический курс положил конец иллюзиям о возможном сближении двух систем. Именно при Рейгане появилась программа под названием Стратегическая оборонная инициатива (СОИ), более известная в народе как программа «Звездные войны». Речь шла о создании в космосе системы противоракетной обороны, способной обезвредить советский ядерный потенциал. Эта идея выглядела как научная фантастика, но Советский Союз воспринял угрозу всерьез. Началась новая, еще более яростная гонка вооружений, потребовавшая колоссальных ресурсов и усугубившая экономическое положение СССР.
Мир вновь оказался на грани. Обе стороны подозревали друг друга в подготовке к войне, усиливалась милитаризация, а риторика становилась все агрессивнее. Ядерная угроза казалась уже не абстрактной, а вполне реальной. Не случайно именно в эти годы тема апокалипсиса – ядерной катастрофы и гибели человечества – стала популярной в массовой культуре обеих стран («На следующий день», «Письма мертвого человека»).
Именно на этом фоне напряженной международной обстановки в Советский Союз пришел Стивен Кинг. А точнее, его привели и впустили. Потому что он оказался полезным и нужным советской пропаганде.
Определить, кто первым прочитал Стивена Кинга в СССР, разумеется, сейчас не представляется возможным.
Может, это был кто-то из советских дипломатов, сотрудников торгового представительства, журналистов-международников или других немногочисленных «выездных» баловней судьбы, имевших доступ к заграничным командировкам в капстраны в 1970-х годах, когда имя Кинга уже гремело на Западе. Правда, обычно из таких поездок везли не книги, а одежду, бытовую технику или другие редкие товары, которые ценились в эру дефицита. Впрочем, вероятность того, что кто-то из этих счастливчиков однажды привез домой тонкое американское paperback-издание с яркой обложкой и броским названием «Кэрри», исключать полностью нельзя. Полистал – «про какую-то девушку с устрашающей силой», пришел в ужас от первой же сценки в школьной душевой и испуганно поставил книгу на полку.
