– Жалко, кошку нельзя в школу взять, – думает девочка, – с ней было бы намного веселее. А Матрёна, словно догадываясь о том, что Сашутка очень желала бы видеть её вместе с собой в школе, тихонечко потряхивает хвостом во сне, будто соглашается пойти с ней.
За окном громыхает очередной «дежурный» трамвай. Треугольничек на серванте опять начинает раскачиваться. И всё повторяется. Трамвай уезжает, он уже далеко, а ручка в виде треугольничка всё качается и качается…
Наконец Сашутка начинает засыпать. Ей хочется и не хочется, чтобы наступал завтрашний день. Любопытство борется внутри неё со страхом. Но тут в битву вступает ещё и сон, который решительно побеждает и страх, и любопытство. Одолевает он и Сашутку.
– Всё будет завтра, только завтра, – думает она, поддаваясь усталости, которая наконец приходит к ней после напряжения. Может, всё ещё будет очень даже весело. И совсем не страшно.
Следующего трамвая, который громыхает за окном через положенное время, Сашутка уже не слышит.
Сашутка давно уже освоилась в школе. Она хорошо знает, что умывальник находится напротив их класса, а столовая, куда – если честно – она не особенно любит ходить – на первом этаже. Нет, когда вместо обеда им дают йогурт и печенье – тогда любит. Но это бывает нечасто.
Напротив столовой находится кабинет рисования с разными интересными штуками, сделанными из дерева. А ещё там есть белые гипсовые головы и даже отдельные носы! Но малышей туда не пускают, говорят, что всё это они будут рисовать в старших классах.
А вот в спортивный зал, который тоже расположен на первом этаже, пускают. Сашутка любит туда ходить. Там можно поиграть в мячик, полазить по лесенке, которую все называют «шведской» (наверное, её из самой Швеции привезли!), или просто побегать.
Ещё Сашутка обожает читать вслух. Спасибо деду – это он научил её читать сначала отдельные слова, а потом и целые предложения.
Пока вчера её одноклассники по слогам читали историю про храброго утёнка Алёшу, Сашутка давно уже всё прочитала про себя, и потом сидела, глядя в окно, и смотрела на листья, которые падали даже от слабого порыва ветра.
А вот чего Сашутка не любит – так это писать. Причём ни в прописях, ни в тетради по математике, хотя эта тетрадь расчерчена в клетку, и писать в ней проще, чем по линейкам.
Вся беда в том, что Сашутка постоянно берёт ручку в левую руку. Учительница так и сказала, что Сашутка – левша. Девочка поначалу подумала, что их учительница Нина Фёдоровна смеётся над ней и, обидевшись, даже разревелась прямо на уроке.
Оказывается, никто над Сашуткой не смеялся. Просто «левша» – это человек, который всё делает левой рукой. Сашутка этого не знала, она всю жизнь привыкла и ложку брать в левую руку, и мячик левой рукой кидать, и вот теперь берёт ручку не в правую руку, как это делают все, а в левую. По привычке. А потом начинает писать. Всё той же левой рукой.
Заканчивается это каждый раз одинаково: учительница вынимает ручку из левой руки Сашутки и перекладывает её в правую. Как только Нина Фёдоровна отворачивается, Сашутка – раз! – и снова берёт ручку в левую руку. Но терпению Нины Фёдоровны можно позавидовать. Она может переложить ручку в правую руку Сашутки, наверное, раз сто! А, может, и больше. Сашутка не считала, потому что до ста ей сосчитать пока ещё не удаётся. Ей просто кажется, что сто – это такое большое число, что больше него, наверное, только миллион. То, что «миллион» – это очень много, Сашутка знает от мамы. Та иногда, нахмурив брови, строго говорит, когда Сашутке не хочется убирать игрушки:
