Майе всегда казалось, что рассказывает она более чем неплохо, но сейчас она чувствовала непонятный ком в горле, будто кто-то не слишком тактичный заткнул ее тугим кляпом сомнений. Петер был неплохим человеком, но далеко не из тех, кем принято хвастаться. Типичный середнячок, шведский швед, не самый высокий и не самый интеллектуально одаренный парень в округе. Майя могла легко перечислить все его недостатки, но поиск его достоинств – чего-то кроме абстрактных категорий «хороший сын для мамочки», «заботливый брат», «старый друг», – завел ее в тупик.
– Она будет неинтересной. Его зовут Петер…
Саймон приложил к ее губам пахнущий сигаретами палец, разочарованно цыкая.
– Детка, меня не ебет, кто он и как выглядит. Я хочу знать, как он тебя трахает.
Тонкие ноздри Хеллстрема трепетали, и он был слишком похож на готовую к атаке змею, чтобы нарушать его правила. Майя сглотнула, понимая, что ответ очевиден.
– Быстро и без затей. Совсем недавно меня это почти устраивало.
– А что теперь?
– Теперь – нет.
– Вот как… – повторил он. – Значит, быстро и без затей?
– Да.
Взяв со стойки початую бутылку вина, он сунул ее Майе. Она сама была неприятно удивлена тем, как дрожат ее пальцы.
– Пей.
– Симме…
– Я сказал – пей! – с этими словами Саймон резко задрал дно бутылки вверх, одновременно толкая ее вперед, норовя ткнуть Майю в зубы, если она не послушается. Твердое темное горлышко чувствительно задело губу, но девушка сделала два или три глотка до того, как поняла, что остановиться он ей не позволит.
Придерживая дно, он смотрел на нее с такой злостью, что ей стало страшно. От этого ее горло будто сжали рукой. Сладкое вино лилось ей за пазуху, сбегая вниз от уголков рта, но он не отводил взгляда, растягивая губы в очередной улыбке психопата. Он успокоился только тогда, когда бутылка была практически пуста, а темно-синий шелк – изрядно пропитан вином. Пытаясь отдышаться, Майя смотрела, как он аккуратно отставляет свой недопитый виски и остальную посуду в мойку. Теперь она дрожала всем телом, не в силах предугадать, каким будет следующий ход.
От сладкого вкуса ее мутило, а намокший спереди халат был неприятно липким и тяжелым.
Одного короткого усилия Саймону хватило, чтобы уложить ее спиной на холодную столешницу барной стойки. Второго – чтобы оказаться сверху, расстегивая джинсы и устраиваясь между ее коленок. Ее попытки сопротивляться несколько запоздали: Хеллстрем уже привычно прихватил оба ее запястья, вытягивая и сдавливая так, что пальцы взвизгнули болью и почти сразу онемели. Он прошелся расслабленным языком по ее шее, слизывая сладкие капли и тяжело дыша.
– Когда я делаю так, я хочу слышать свое имя – глухо сказал Саймон. – Всегда…
Майя открыла рот, но возразить или согласиться не успела, потому что он вломился в нее безо всяких предисловий, явно намереваясь сделать все быстро. Но без затей у Грешника не получилось.
Сейчас он был нарочито груб, почти не опираясь на руки, наваливаясь на нее всем телом и впиваясь губами, куда придется – до синяков. Ей казалось, что он заполнил ее всю, и это было странное ощущение. Будь на его месте Петер, это было бы гадко – потому что он кончил бы и извинился, возвращаясь к тому, что он сам называл «цивилизованными отношениями». Он побежал бы в душ, смывать с себя все то, что к этим отношениям не относится. Саймон Хеллстрем был диким, и это заводило Майю больше всего. Приторная сладость была щедро разбавлена ноющей болью засосов и сигаретной горечью его губ.
