Отгремели, отшумели праздники. Начались рабочие будни. Зима. Время тяжелое. Город засыпало снегом. Снегоуборочная техника стоит в гараже коммунальной службы в разобранном состоянии. Денег нет. Людям не платят зарплату, люди не платят квартплату. Горожане задолжали ЖКУ несколько миллионов рублей. Работникам жилищно-коммунального хозяйства зарплату не выдавали три месяца. Я боялся только одного: что они объявят забастовку. Если бы это случилось в первую мою зиму работы мэром, это было бы катастрофой.
Я практически перестал ездить на совещания в правительство. Если была хоть малейшая возможность не ехать, посылал вместо себя первого зама. Заседания были непонятны и бестолковы. Театр одного актера.
На каждом совещании обязательно присутствовали бригады местного телевидения. По какому бы поводу ни собирались, слово сразу брал президент. Первые полчаса орал, как сумасшедший. У Кислицына сложилось стойкое убеждение, что для улучшения работы правительства надо принародно материть подчиненных. По поговорке: бей своих, чтобы чужие боялись.
В битье своих он изрядно преуспел. Каждое представление начиналось с оскорблений членов правительства. Президент озвучивал фамилию очередной жертвы и выливал на беднягу ушат грязи. Виновен человек или нет, дело третье. Важен был процесс. Под замес мог попасть любой федеральный чиновник: прокурор республики, министр МВД. Не говоря уж о главах городов и районов, руководителях промышленных предприятий.
Чиновники терпеливо сносили оскорбления. Ни один даже не пробовал защитить свою честь и достоинство. При мне только прокурор республики Николай Михайлович Пиксаев однажды попытался возразить президенту, да и то как-то нерешительно и робко.
Что творилось в голове у Кислицына, когда он произносил свои пламенные речи, я не знаю, только направление мысли за время выступления могло у него поменяться несколько раз. По ходу разноса он мог вспомнить, как когда-то некий чиновник (находящийся при должности в его правительстве) незаконно его преследовал. Потом принимался клеймить своего предшественника Зотина. С упоением рассказывал, как пожалел негодяя, закрыл заведенное на него уголовное дело и не посадил в тюрьму.
Следующим объектом нападок в обязательном порядке становились главы администраций городов и районов. Всех больше доставалось мэру Йошкар-Олы Вениамину Васильевичу Козлову. Обращаясь к телезрителям, Кислицын обзывал мэра запойным пьяницей, лодырем и бездельником. После нападок на городских руководителей приходил черед села. Кислицын считал себя большим специалистом в вопросах сельского хозяйства. Я в этом не сомневаюсь, но президент не предлагал серьезных мер по устранению проблем в отрасли. Материть какого-нибудь председателя за то, что он заморозил картошку, легче, чем создать систему помощи сельхозпредприятиям.
Марийский народ смотрел все это вечером по телевизору как сериал. Многим нравилось.
– Надо же, – говорили люди, – какой у нас Кислицын молодец. Смотри, как начальство ругает.
Совещания в правительстве проходили чуть ли не каждый день. Иной раз в шесть часов утра. Некоторым везло: совещание назначалось на восемь утра.
В тон Кислицыну действовали и его заместители. Особенно усердствовал Репин. Он мотался по республике, везде совал свой нос, устраивал разносы и старался во всем походить на своего шефа. Это было очень смешно.
