Он увидел ее спящей в кресле, повернутом к нему спиной. Голова Прасковьи была наклонена набок и положена на плечо.
Чувствовал он себя ужасно. Ему казалось, что после вчерашнего хуже чувствовать себя уже невозможно. Но, поднявшись с кровати, он понял, как ошибался. Ему не терпелось разбудить служанку и расспросить ее о том, что она видела ночью.
– Прасковья? – он стал приближаться к ней, медленно и осторожно. На полпути вдруг обнаружил, что вляпался во что-то мокрое. Посмотрел вниз и увидел красный ручеек. Прошлепал по нему до лужи крови, скопившейся под креслом.
– Что за черт?
Священник еле выдохнул. Здесь, в своем доме, за закрытыми дверями, с охраной и слугами, вместо привычной защищенности он впервые почувствовал страх. Голос выдавал его с потрохами, хотя внешне он по-прежнему старался держаться хозяином положения.
– Ты слышишь меня? – он повернул кресло к себе и заглянул в лицо служанки. – Пора уже…
Она смотрела в окно широко раскрытыми глазами. Бледная, со сложенными на животе руками. Ее платье все было в крови, ее рот был открыт, по уголкам его стекали красные струйки, взгляд застыл в одной точке. Дрожащие покусанные губы безостановочно шептали беззвучные слова. Служитель наклонился и увидел огрызок языка, шевелящийся внутри ее заполненного кровью горла. От увиденного ему стало плохо. Он почувствовал резкую тошноту и согнулся пополам. Неожиданно рука несчастной дернулась, разжалась ладонь, и на пол упала вторая половина отрезанного языка.
– Господи Иисусе… – страх перешел в панику. – Кто, кто это сделал? – он подумал, что из-за большой потери крови девушка, вероятно, находится при смерти, в полузабытьи, и не может шевелиться. Но неожиданно она вся затряслась, его прикосновение к ней было разрядом электричества, от которого она вскочила с кресла и побежала к двери. Священник кинулся за ней вдогонку.
– Остановись! – он нагнал ее в коридоре, пригвоздил к стене. Из ее рта брызнула кровь и окатила лицо служителя.
– Успокойся. Прошу… Ты теперь не можешь говорить… Ты немая. Смирись с этим. Смирись!
В ответ она лишь мычала. Глаза ее были полны ужаса, словно она увидела перед собой призрака. Бледное лицо скривилось в гримасе невыносимой боли. Она заревела и попыталась вырваться.
Чуть позже был вызван врач. Он провел все необходимые процедуры по устранению кровотечения и снятию боли у пострадавшей.
– Она будет жить? – спросил отец Александр, когда тот закончил.
– Бедняжка потеряла много крови, – доктор Беккер волновался, он спешно складывал разложенные на столе инструменты в саквояж. – Но организм молодой, быстро восстанавливается. Думаю, все обойдется.
Хозяин дома повернулся к жене, которая стояла рядом.
– Дорогая, может быть, ты прольешь свет на ночные события?
– Мне нечего добавить, – Катерина прислонила ладонь ко лбу и опустила голову. – Всю ночь я крепко спала и ничего не видела. Ты же знаешь.
– И не слышали?
– Нет, – женщина замотала головой.
– Все это очень странно. Может, это случилось не в вашей комнате, поэтому крики несчастной не долетели до вас? Но слуги ваши должны были слышать хоть что-то…
– Не знаю, – отец Александр судорожно замотал головой. – Не знаю. Что мы можем еще сказать кроме того, что уже сказали? Мы с супругой спали. Вот вам крест! – священник перекрестился.
– По вам не скажешь, – доктор посмотрел на него с кислой миной. – Вид у вас помятый.
