— С выздоровлением! — голосят они и протягивают мне букет полевых цветов.
— Спасибо, — смущаюсь я и раскрываю дверь до конца. Краснею от прямого взгляда Харальда, что оглядывает меня с ног до головы уже который раз, и несмело произношу: — Рада вас видеть!
— И мы тебя, — отвечает Харадьд, улыбаясь.
Возле меня появляется Береника и недовольно интересуется:
— Пришли? Что так долго?
— Прости, пришлось задержаться, — пожимает плечами Игмунд и нервно чешет затылок.
— Как себя чувствуешь? — вдруг спрашивает рыженький.
— Уже хорошо, — выдавливаю улыбку и перевожу взгляд за спины парней.
Мимо нас гордо и невозмутимо проходит Карлиан Раст. Он почти не смотрит на нас и даже не здоровается. Я фыркаю от такого пренебрежения, но от такого, как он, многого и не жду. Поддерживаю разговор с Харальдом, пока Ника ерошит волосы Игмунду.
Но снова отвлекаюсь. Как назло, Карл идёт обратно и на этот раз упрямо смотрит мне в глаза. В какой-то момент мужчина даже мне подмигивает, и я застываю, резко выдохнув и почувствовав, что сердце перестаёт биться.
— Аста, ты идёшь? — толкает в бок Береника и радостно смеётся.
— А, — будто очнувшись, смотрю на друзей, — иду, конечно! — спохватываюсь живо и выхожу из комнаты вслед за ними.
[5] Глядельце — зеркало.
19. 19.
Карлиан.
Я очень долго присматривал за Астой издали. Оценивал её способности, следил за резервом и здоровьем девушки, за её успехами и поражениями. И всегда оправдывал это тем, что она — моя воспитанница, пусть и бывшая. Эта отмазка хорошо подходила под все мои действия, пока не случилось это.
Когда Магрит ударила в Астарту своей силой, я забеспокоился так, что не смог подавить в себе тех чувств, которые подавлял всегда, на протяжении нескольких лет. Возрождённая всегда была для меня особенной, и даже этому я находил оправдание. «Она просто нравится мне, как друг, душевный друг. Очень способная и внимательная ученица, которой многое удаётся, поэтому я так к ней прикипел. Другой причины нет», — твердил я самому себе.
Но за эти дни, что я провёл, раздумывая о ней, понял, что все эти отмазки больше ничего не значат. Тут что-то иное. Пока я не способен правильно идентифицировать собственные чувства, но обязательно… Обязательно пойму, что чувствую к этой смелой, но хрупкой девушке.
Несколько раз за день я порывался постучаться к девочкам, когда проходил мимо их комнаты. Хотелось хотя бы узнать, как Аста себя чувствует. Ещё лучше было бы увидеть её, только на это я не особо надеялся. И каково же было моё удивление, когда я встретился с ней взглядом…
Она стояла в дверях. Милая и нежная. Её лицо сияло такой искренней улыбкой, что я не смог скрыть радости от встречи с ней. Единственное, что отягощало меня, — то, что эта улыбка предназначалась не мне.
Меня девушка одарила совершенно другим спектром эмоций.
С губ Астарты слетело любое подобие улыбки, когда я ей подмигнул. Сам не заметил, как случайно кинул ей этот непринуждённый жест. Девушка сначала опешила и тут же, нахмурившись, послала мне взгляд, полный… гнева? Разочарования? Я даже не успел понять, что именно это было, как скрылся за поворотом.
Останавливаться — несоизмеримая ни с чем глупость. К тому же, она, наверняка, восприняла моё внимание не совсем так, как нужно. Хотя ничего другого я, вроде, и не ждал. А сердце всё равно закололо болью, защемило непонятной тоской.
От того, что девушка улыбалась кому-то другому, а на меня реагировала совершенно иначе, хотелось биться о стену. Особенно сейчас, когда я вновь и вновь прокручивал этот момент у себя в голове.
