Тина решила, что посмотрит на море вблизи, потом переночует на равнине, а утром пойдет на юго-запад. В ту сторону, где находится «парк». И еще надо выяснить, есть ли здесь что-нибудь съедобное. Тело киборга аккумулирует рассеянную энергию из окружающего пространства, однако обычная пища ей тоже нужна. Пока ничего, но примерно через сутки она почувствует голод.
Хотелось надеяться, что через сутки она будет на Валгре, но надежды надеждами, а действительность с ними считается редко.
Валуны отбрасывали аккуратные округлые тени. Все окружающее казалось зеленоватым. Взглянув на свои обнаженные руки, Тина увидела, что даже ее загорелая кожа в свете здешнего солнца приобрела легкую прозелень. Вечернее небо на западе изумрудно светилось. Слабые порывы бриза приносили целый букет незнакомых приторно-гнилостных ароматов, ничего общего с обычным запахом моря. Тина уже могла различить отдельные волны – громадные, поблескивающие в косых зеленых лучах, они с ленцой, словно бы нехотя, перемещались, причем системы в этих перемещениях не было никакой: одни ползли налево, другие направо, одни к берегу, другие к горизонту.
Чертовы лакированные туфли: для грязных коридоров улья они еще годились, но здесь только замедляли темп ходьбы. Спасибо, что кожа киборга обладает повышенной эластичностью и упругостью, иначе не миновать бы волдырей. Но если придется ходить по колючкам или по лужам кислоты, лучше плохая обувь, чем никакой… В конце концов Тина сбросила туфельки и кое-как запихнула в карманы штанов. Теперь можно и бегом. Нагретая солнцем россыпь гальки под босыми ступнями – это приятно; только не терять бдительности, чтобы тебя за ногу никто не цапнул.
Движение вдали, на северо-западе: из-за скопления валунов вышел человек. Человек?.. На таком расстоянии не разобрать, но держится вертикально. Одежда – нечто вроде свободно ниспадающего длинного плаща. Человек направлялся к морю. Шел он медленно, время от времени останавливался. Тина повернула к нему, на бегу обдумывая, как объяснит свое присутствие здесь. Возможно, это кто-то из персонала, обслуживающего установку? В сторону Тины он не смотрел, даже головы ни разу не повернул.
Вдруг он остановился, сбросил плащ и остался в облегающем костюме. Или вообще без костюма? Нет, все-таки одет – на одежде искрится множество блесток. Оставив плащ на земле, пошел к морю. Искупаться надумал?
Он вошел в темную субстанцию по колено, потом по пояс и остановился. На него медленно надвигалась громада волны. Тина побежала быстрее, но волна опустилась на купальщика раньше, чем она выскочила на широкий песчаный пляж. Кем бы ни было это существо, его уже не спасти.
Волна застыла в десятке метров от кромки пляжа темным стекловидным горбом. В ее толще белели нити, густо облепившие того, кто находился внутри. На всякий случай Тина отступила от «моря» подальше. Похоже, она стала свидетельницей самоубийства. А эти «нити» – хищные обитатели студнеподобной среды или пищеварительные органы гигантской твари, лишь издали похожей на водоем? В полупрозрачной толще студня виднелись еще какие-то предметы – округлые, веретенообразные, лентовидные, некоторые двигались, другие висели неподвижно. На присутствие Тины «море» не реагировало.
Она рассмотрела сброшенный существом плащ из шелковистой фиолетовой ткани, с капюшоном и вычурной алмазной застежкой. Оглянулась на «море»: волна, поглотившая самоубийцу, медленно отползала прочь от берега. Нити выпустили свою жертву, и Тина увидела обглоданный скелет – не человеческий, хотя и схожий с человеческим. Шестипалые руки, удлиненная грудная клетка, вытянутый череп с костяным гребнем… Он понемногу таял, как лед в горячей воде, кости на глазах истончались. «Ты внезапно и плавно исчезнешь из глаз и назад не придешь никогда», – вспомнилась Тине «Охота на Снарка». Вокруг останков повисло множество блестящих точек, словно россыпь драгоценных камней. Какие-нибудь светляки, обитающие внутри студня, – или блестки с костюма самоубийцы? От самого костюма даже лохмотьев не осталось, «море» уже все переварило.
