– Сина, ты повторяешь это уже не в первый раз, – произнесла Вита, её голос лился мягко и ровно, как гладь горного озера в безветренный день. В нём не было и намека на упрек, лишь понимание и терпение. – И каждый раз я повторяю: мой выбор пал на тебя не случайно. Я увидела в тебе силу, сокрытую от других глаз. Твою преданность, твоё стремление к знаниям. Ты множество раз доказала это, защищая нас от множества угроз.
В каждом слове звучала искренняя уверенность в Сине, непоколебимая вера в её возможности, будто Вита видела перед собой будущее, где Сина, несмотря на все трудности, достигнет небывалых высот.
– Но, Ваше Величество, – взмолилась Сина, в её голосе прозвучали нотки отчаяния, выдающие глубокую тревогу. – Что, если случится то, к чему я окажусь не готова? Если я подведу вас, подведу страну Ладу?
Голос её дрогнул, выдавая самый главный страх, который она отчаянно пыталась скрыть. Она страшилась не только за себя, за свою жизнь, но и за будущее всей страны, за благосостояние каждого жителя Лады, которое было возложено на её хрупкие плечи. В глазах её заблестели слёзы, готовые вот-вот хлынуть потоком, но она изо всех сил сдерживала их, стремясь сохранить достоинство перед своей царицей, перед той, кто в неё верил.
Вита смотрела на Сину с такой теплотой, словно пытаясь согреть её своим взглядом. В её глазах плескалось море понимания. Она говорила медленно, отчётливо, каждое слово – словно выкованная монета, бесценная и весомая.
– Ты не подведёшь. Я знаю, что не подведёшь, – произнесла она, и в голосе её звучала непоколебимая убеждённость. Небольшая пауза дала словам осесть, пустить корни в сознание Сины. – Вспомни битву с Князем тьмы. Ты тогда направила свой амулет на Князя, надеясь ослабить его силу. Ты обладаешь даром, Сина, даром, который ты до сих пор до конца не осознаёшь.
Вита подчёркивала те моменты, когда Сина, казалось, превзошла себя, проявила храбрость, о которой, возможно, и не подозревала. Её взгляд был пронизывающим, будто она видела Сину насквозь, видела её потенциал, её скрытые силы.
– Сомнения – это нормально, они делают нас сильнее, – продолжала Вита, её голос лился ровно, как горный ручей. – Но не позволяй им поглотить тебя. Помни, я верю в тебя. Страна Лада верит в тебя.
Слова Виты звучали как заклинание, как мантра, призванная рассеять мрак сомнений, окутавший Сину. Она, словно искусный врач, прикладывала целительный бальзам к ранам её неуверенности.
Сина, казалось, сжалась под этим пристальным, но полным любви и веры взглядом. Она опустила глаза, и золотистые ресницы, словно крылья бабочки, затрепетали над бледными щеками, отбрасывая слабые тени. Под тяжестью возложенных на неё ожиданий она чувствовала себя маленькой, уязвимой, словно бабочка в сачке.
Но вдруг она подняла голову. И Вита увидела в этих небесно-голубых глазах, обычно полных робости и сомнений, крошечную искру решимости. Слабый, едва различимый огонёк, но все же – надежда. Казалось, он вот-вот разгорится в яркое пламя.
– Спасибо, Ваше Величество, – прозвучал голос Сины, более твёрдый и уверенный, чем раньше. В нём звучала тихая благодарность, смешанная с готовностью принять вызов, встать на защиту Лады, даже если это означало противостоять всему миру. Голос больше не дрожал, в нем проявилась сила и решимость стоять до конца.
Безмятежная беседа Виты и Сины, словно хрупкий цветок, была растоптана грубым вторжением реальности. Громкий, оглушительный стук в кованые ворота, звук такой силы, что казалось, содрогнулась сама твердь земли, пронзил тишину утра. Вита, до этого расслабленная и умиротворенная, резко вздрогнула. На её обычно гладком лбу залегла глубокая морщина, глаза, до этого искрившиеся мудростью и теплом, потемнели от предчувствия беды. Кто посмел нарушить их священное уединение? Эти утренние часы были для них островком покоя в бушующем море. Временем, когда они могли позволить себе быть просто двумя подругами, обсуждающими философские вопросы и секреты магии, а не царицей и её любимой ученицы. Стук в ворота звучал как похоронный звон, извещая о надвигающейся буре.
