Вита улыбнулась мягкой, ободряющей улыбкой и, приблизившись, нежно коснулась руки Сины. Её прикосновение было лёгким, как дуновение ветра, но в то же время ощущалось тепло и уверенность.
– Сина, я надеюсь, ты не провела здесь всё утро в раздумьях? – спросила Вита с лёгкой укоризной, но в голосе её звучала искренняя забота.
Сина отвела взгляд, смущенно поправляя выбившуюся из тугой косы прядь волос. Солнечные лучи играли в её волосах, оттеняя бледность кожи.
– Я просто… я думала об Амулете. О его защите, – прошептала она, её голос чуть слышно дрожал.
– И о том, достойна ли ты его хранить? – закончила за неё Вита, её тон был тёплым и понимающим, совсем как у матери, успокаивающей испуганного ребенка.
Сина покраснела. Румянец залил её щеки, подчеркивая юность и невинность лица.
– Как вы узнали? – прошептала она, в её голосе звучало изумление и надежда на то, что её сомнения не покажутся слабостью.
Вита вздохнула, её взгляд стал задумчивым, словно она перенеслась в прошлое, к своим собственным терзаниям.
– Я вижу твои сомнения в твоих глазах, Сина. И помню свои собственные в твоем возрасте. Обладание такой силой, как Амулет Мира, это огромная ответственность. Но сомнения – это не слабость, Сина. Это признак того, что ты осознаёшь всю важность своей роли. И это делает тебя более сильной, а не наоборот, – Её слова были полны мудрости и опыта, словно эхо прошлых поколений, передающее знание и утешение. Она надеялась, что эти слова помогут Сине обрести уверенность в себе и принять свою судьбу.
Сина вздохнула, словно выпуская из груди тяжёлое бремя, воздух вырвался с тихим свистом, затерявшись в тишине сада. Лёгкий ветерок шелестел листьями яблони, словно вторил её смятению. Взгляд её, обычно ясный и решительный, цвета горного озера в солнечный день, сейчас был затуманен тенью беспокойства, словно пелена тумана опустилась на водную гладь. Она переминалась с ноги на ногу, не находя себе места, как птица, бьющаяся о стекло.
– Я… я снова думаю о своём предназначении, Ваше Величество. О той роли, которую мне доверено исполнять, – Голос её был тихим, почти шёпотом, дрожащим эхом отражающим бурю, бушующую внутри. Она сжала руки в кулаки, ногти больно впились в ладони, но даже эта физическая боль не могла заглушить терзания в её душе.
– Иногда мне кажется, что я недостаточно сильна, недостаточно мудра, чтобы быть хранительницей амулета, – призналась она, слова словно вытаскивались из глубины души с неимоверным трудом, как якорь, поднятый со дна морского.
Каждое слово было пропитано страхом подвести, не оправдать надежды, возложенные на неё не только Витой, но и всем народом Лады. Лицо её, обычно излучающее уверенность, сейчас было искажено гримасой сомнения, словно тень страха коснулась каждой черты. Подбородок слегка дрожал, выдавая ее внутреннее напряжение. Она боялась разочаровать Виту, видела в ней не только правительницу, но и наставницу, почти мать.
Вита, словно воплощение материнской заботы и царственного величия, наблюдала за Синой. В её взгляде читалась глубокая привязанность, перемешанная с непоколебимой верой. Она двигалась плавно, каждое её движение было наполнено грацией и достоинством, достойным правительницы. Тихонько, с нежностью, она взяла ладонь Сины в свою. Кожа Виты, тёплая и сухая, создавала ощущение надежности, словно якорь, способный удержать Сину от падения в пропасть сомнений и отчаяния.
