– Ты такой добрый… – закатил глаза Акума. – Если так думать, то в итоге можно потратить всю жизнь на всякие глупости и ничего не добиться.
– Конечно! Гораздо лучше учиться с утра до ночи и в итоге не получить от жизни никакого удовольствия!
– Прости меня за грубость, но ты понятия не имеешь, о чем говоришь! И вообще, занятия заканчиваются довольно поздно, а музей работает только до пяти часов вечера. А чтобы хорошенько посмотреть хотя бы одну экспозицию, нужно потратить не менее трех часов. Поэтому нет смысла идти туда после занятий.
– Но тогда туда можно сходить вместо занятий, в чем проблема-то?
– Прогуливать?!
– Ну да. Кстати, если ты пойдешь прямо сейчас, то все успеешь.
– Да, но!..
Акума не на шутку разозлился. Причем не на Сото, а на себя самое. Почему его одолели сомнения? Почему предательски подпрыгнуло сердце и засосало под ложечкой? Почему вместо того, чтобы уверенно сказать: «Нет, я должен учиться!», он начал фантазировать о просторных светлых залах музея Мирайкан?
– Но… но… – мялся он, не зная, как заставить себя перестать думать о глупостях.
– Посмотри на него! Да у него на лбу написано, что он хочет прогулять и пойти в музей! – одернул Курт Кицуне. – Давай, Акума, разбуди в себе демона!
– Заткнись! – вспылил Акума и ударил книжкой по столу. – В конце концов, это нечестно! Я, значит, пойду в музей, а вы будете сидеть на лекциях, хотя сами меня на это подговорили?!
– Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой?
– Да, я этого хочу! Потому что я не хочу быть единственным прогульщиком, а не потому, что считаю вас друзьями! Запомните это! И вообще, завтра я от вас отсяду! Вы плохо на меня влияете! За что мне такое наказание?!
– Староста, куда подевались эти трое? – спросил преподаватель Гина Хасегаву через пять минут, ткнув носом в пустующие места на первом ряду. – С утра же на месте были.
– Простите меня, сенсей… – виновато ответил здоровяк Гин.
– Почему ты допускаешь такие безобразия у себя в группе?
– Почему я пригласил этих неблагодарных идиотов на горячие источники? – вздохнул Гин тихо самому себе.
Едва выйдя из ворот ТАА, Акума перестал ворчать и залился воодушевленной трелью о шикарном планетарии в музее Мирайкан. Казалось, будто здание университета было заколдованным и волшебным образом превращало жаждущего открытий и приключений демона в нервного, занудного япошку.
Станция, из которой они должны были отправить в музей Мирайкан, находилась на земле, а не под ней, поэтому, ожидая поезд, Курт без задней мысли решил скоротать время за сигареткой. Кицуне и Акума обалдело глядели на то, как он тащит ее в рот, а потом подносит зажигалку.
– Ты что делаешь?! – заорали оба и начали отбирать сигарету. – Оштрафуют же!
– Опять?! – опешил Курт. – Дайте догадаюсь… Курить тоже можно только в специальных местах, да?
– Вот именно! И вообще, – фыркнул Акума, – сколько тебе лет, молодой человек?
– Восемнадцать, – спокойно ответил Курт, пожав своими красивыми стройными плечами. – По закону, в восемнадцать уже можно курить. В чем проблема-то?
– Как бы ни так, в Японии ты еще несовершеннолетний! А несовершеннолетним курить нельзя!
– Чего?!
– Ты не знал? В Японии совершеннолетие наступает в двадцать лет, так что мало того, что ты злостный нарушитель, так еще и малолетний!
– Да блин, как вы тут до двадцати лет-то доживаете?!
– А как ты купил сигареты? – вдруг поинтересовался Кицуне. – В нашей стране покупать сигареты можно только по карте курильщика. А ее у тебя точно нет, потому что ты несовершеннолетний.
