Странник века - страница 61

Ханс вынужден был признать, что Руди, перекочевав из мира мыслей в мир жестов, хороших манер и куртуазности, сразу же обрел несокрушимую уверенность в себе. Замерев в ожидании, массивный, блистательный, скульптурный Руди Вильдерхаус производил впечатление человека, способного без малейших затруднений простоять неподвижно хоть час. Когда Софи принесла ему шляпу и плащ, господин Готлиб подошел к ним и тихо сказал несколько слов, от которых усы его мягко обвисли, а затем все трое исчезли в глубине коридора. Ханс смотрел им вслед, пока от них не остался лишь табачный дым, скрип лаковых туфель и шорох женских юбок. Гости в неожиданном смущении поглядывали друг на друга, в воздухе летали фразы вроде: «Так и есть», «Одним словом», «Сами видите», «Какой приятный вечер». Затем все умолкли и принялись уделять усиленное внимание каждому принесенному Эльзой подносу. Профессор Миттер листал книгу, придвинувшись поближе к канделябру. Альваро подмигнул Хансу, словно говоря «потом обсудим». В это время Ханс удивлялся тому, какая говорливость вдруг напала на неизменно молчаливую госпожу Левин, и именно сейчас! в полнейшей тишине, она что-то быстро и без умолку, энергично жестикулируя, тараторила на ухо мужу, а тот кивал, упорно глядя в пол. Ханс попробовал прислушаться, но уловил только отдельные слова. Одно из них его насторожило и немного встревожило: ему показалось, что он услышал свое имя.

Когда Софи снова появилась в гостиной, все оживились, пространство вновь заполнилось смехом и разговорами. Софи попросила Бертольда зажечь еще свечей, а Эльзу – передать Петре, кухарке, что пора подавать куриный бульон. Затем она села, и гости придвинулись к столу. Ханс про себя отметил, что Софи обладала особым двигательным даром: ничто не оставалось рядом с ней статичным или индифферентным. Вскоре вернулся господин Готлиб, сел в кресло и погрузил свой мясистый палец в усы. Беседа пошла своим чередом, но Ханс заметил, что Софи избегает его взгляда в круглом зеркале. Ничуть не встревоженный Ханс увидел в этой неожиданной застенчивости добрый знак: Софи впервые оказалась одновременно в компании Ханса и своего жениха.

Значит, вы и с Испанией знакомы, господин Ханс? восторженно воскликнула госпожа Питцин, интересно, где вы находите время, чтобы посещать столько стран! Уважаемая сударыня, ответил Ханс, для этого ничего особенного не надо, достаточно сесть в экипаж или на корабль. Судя по количеству описанных вами путешествий, иронично заметил профессор Миттер, вы должны были истратить на них целую жизнь. В некотором смысле так и есть, ответил Ханс, но не встал в оборону и уткнулся носом в чашку с чаем. Дорогой друг, Софи повернулась к Альваро, пытаясь рассеять возникшую неловкость, не могли бы вы рассказать нам о современной литературе вашей страны? Честно говоря, боюсь, что рассказывать-то особо нечего, улыбнулся Альваро. Современной литературы у нас почти нет. Достаточно потрудились наши бедные просветители. Возьмем, к примеру, Моратина, вы о нем слыхали? я не удивлен, он пересек Альпы и половину Германии, так и не узнав, представьте, о существовании Sturm und Drang[34]. Однако быть à la page[35], воскликнула госпожа Питцин, это не самое важное, верно? вы ведь не станете отрицать прелести испанских городков, обаяния вашего непритязательного народа, его жизнерадостный дух, его. Сударыня, перебил ее Альваро, не напоминайте мне об этом. Насколько мне известно, вступил в разговор господин Готлиб, вынув изо рта трубку, религиозный пыл в Испании гораздо чище, гораздо искренней, чем наш (отец! вздохнула Софи с досадой). А музыка, заметил профессор Миттер, музыка берет свое начало совсем из другого источника, из творчества народа, из сути традиций и…