«препарат» бодро вскидывал голову, давая понять, что сей термин ему тоже знаком очень даже хорошо.
Папка и Мыкола Григорич любили не только выпить, порас- суждать о политике, но и попеть. Особенно им нравилась песня про советскую атомную бомбу, которую несколько лет назад ещё исполнял знаменитый хор ансамбля имени Александрова. После смерти Сталина песню по радио петь перестали, но она, как гово- рится, уже успела шагнуть в народ. Начинал песню всегда папка, Мыкола Григорич подключался с припева и дальше они уже пели вместе, но на два голоса:
Мы недавно проводили Испытанья нашей силе, Мы довольны от души,– Достиженья хороши!
Все на славу удалось,
Там, где нужно, взорвалось, Мы довольны результатом – Недурен советский атом.
Вот так штука!
Всем наука!
Сунься, ну-ка!
О-го-го!…
Не ленились, Потрудились
Для народа своего!
Подтвердил товарищ Сталин, Что мы бомбу испытали.
И что впредь еще не раз Будут опыты у нас.
Бомбы будут! Бомбы – есть! Это надо всем учесть.
Но не входит в наши планы Покорять другие страны.
Ни британцев, Ни германцев, Ни голландцев– Да, да, да!
Вы не бойтесь, Успокойтесь,
Не волнуйтесь, господа!
Как услышала про это Иностранная газета,– Зашумела на весь свет:
«Рассекречен наш секрет! И у русских есть сейчас То, что было лишь у нас! Как же русские посмели?
Трумен с Эттли проглядели!» Неужели
В самом деле?
Проглядели?
Ха-ха-ха!
А чесоны, Моррисоны
Доведут нас до греха!
Мы хотим, чтоб запретили Жить на свете смертной силе, Чтобы с атомным ядром Приходило счастье в дом.
Вы ж хотите запретить Всем его производить, Чтоб служил на свете атом
Только вашим хищным Штатам. Вашим Штатам,
Синдикатам, Да магнатам, Э-ге-гей!…
Ваши планы Все обманы,
Их не скроешь от людей!
После исполнения этой песни папка с Мыколой Григоричем пили за здоровье композитора Мурадели и поэта Михалкова, на- писавших «цю гарну писню».
Серебряная медаль Гаврика в семье была встречена спокойно. Ни радости, ни огорчения: получил и получил. Когда старший сын принес медаль домой, положив ее молча на стол, папка, тоже ничего не говоря, порылся в скрыне и вытащил из нее медаль с замызганной колодкой, на которой было написано «За боевые заслуги». Положив ее рядом с медалью сына, сказал:
–
До
пары,
–
и,
впервые
в
жизни
приобнял
Гаврика,
добавив:
–
Тоже
серебряная.
Медалька
–
она,
сына,
и
в
Африке
медалька.
Гаврик через пару дней уехал в Одессу поступать в мореходное училище. Неожиданно вместе с ним уехала и Валька. Сказала, что будет поступать в Одесский педагогический институт на географи- ческий факультет. Похоже, селу Мартоноше светила перспектива перенасыщения школы учителями географии. Селяне злорадство- вали, утверждая, что Гаврик решил отомстить Ганне Герасимовне за четверку на выпускном экзамене, окончательно охмурив ее дочь. Но как было на самом деле, не знал никто.
Вскоре Гаврик прислал письмо, в котором сообщал, что в мо- реходку он не прошел по конкурсу, несмотря на медаль, и нанялся
простым матросом на торговый корабль, который вот-вот должен был отправиться по торговым делам аж в Америку! Правда, не в ту, которую так не терпели в селе, а в Южную Америку, где любили Ленина и какого-то Че Гивару.
Валька матери не писала, и все селяне дружно решили, что Гаврик ее все-таки напоследок обременил, и она не пишет от стыда. Ганна Герасимовна даже пыталась «качать права», придя к дому Брэворошей, но тихая мамка, глядя ей в глаза, вдруг пообещала спустить на нее пса Пирата, который, кимаря у своей будки, так и не узнал, что ему была уготована роль злой собаки.
