И снова затушевалась.
Почему-то ноги отказывались идти к тому бразильцу. То ли ягодичная чуйка на неприятности срабатывала, то ли виски во мне слишком много плескалось.
– Насть… А вдруг бразилец ждет кого-то? А я возьму да пристану не вовремя?
– Зашиваюсь, Маш. Правда. Клиентов сама видишь сколько. Их всё не убывает. Ты поможешь или нет?
– Что мне остаётся. Помогу. Только фартук дай, чтобы он не думал, что я с улицы.
– Возьми в шкафу. И поспеши. Он ждёт уже минут пять. И пепельницу ему замени. И проследи, не принес ли он что свое. Запомнила?
– Да запомнила я, запомнила. Насть? А инициатива поощряется? Можно его развести на чаевые? Если что выгорит, выручка пополам.
– А это ты хорошо придумала, Манюнь. Всё, дерзай! Разведи его на сотку! Я в тебя верю!
А мне дико нравится, нравится ее аромат,
Она своими феромонами свела с ума,
Ее дикий аромат…
Gazan, «Дикий аромат».
Изображая стадию наилегчайшего подпития, ковыляющей походкой, все еще грациозной, но чутка подстреленной пантеры, я приблизилась к столику и почти аккуратно поставила перед бразильцем банку колы и чистую пепельницу.
– Ваш заказ, пожалуйста.
С милой улыбкой обратилась я к бразильцу.
Вблизи бразилец оказался гораздо крупнее, чем я ожидала. Массивный в плечах, широкий, хмурый и небритый мужлан лет тридцати с хвостиком. Наверняка у него и пресс в кубиках, а под его кулак лучше вообще не попадать.
А еще он смуглый, черноволосый, видно, что на опыте, баб много через него прошло. Это по-нашему. Такой экспонат отлично подойдет для мстительного селфи.
Только вот замешкалась я немного, осторожно присматриваясь к его излишне недружелюбному выражению лица.
Бразилец не в настроении совсем что-то. Блин блинский, что-то я очкую к нему подкатывать… Пошлет ещё на весь бар, а то и пепельницей вслед запустит…
– Хотите что-нибудь ещё, молодой человек?
– Нет.
Даже не взглянув на меня, бразилец одним ловким движением обесчестил банку и сделал небольшой глоток.
Не общительный испытуемый попался. А с другой стороны, я ожидала чего-то иного?
Разумеется, ему не до разговоров сейчас. От него ушла его любимая, и ему уж точно не до таких глупостей, как селфи со мной.
Ну явно же сидит и в эту самую секунду скрупулёзно замышляет план, как замочить бывшую и ее любовника. Это заметно по его сосредоточенной физиономии и одержимому блеску в глазах.
Я же, как бы жутко мне не было, должна была проявить упрямую настойчивость и уломать бразильца на дружеский лад в независимости от его желания. Ведь если не бразилец, то кто будет со мной фотографироваться?
А наручные часы у него и впрямь дорогие… Да и сам дядька ничего. Если брать в целом.
– Простите великодушно, что вам почти пришлось ждать, многоуважаемый заморский гость вы наш! – выписав перед бразильцем качающийся реверанс, провозгласила я торжественно, словно подпитый тамада. – Мы сожалеем за предоставленные неудобства и можем предложить вам чашечку кофе в качестве извинений.
– Кофе??? – возмущённо повторил бразилец. – Ну уж нет. Ваш, так сказать, кофе… Эта растворимая дрянь все равно что ослиная моча с золой, углями, древесной трухой и копчёным палтусом.
Ух ты! Истинные ценители кофе тут у нас сыскались!
Ишь, какой строптивый попался. И не угодишь ему.
Сто пудово бразилец. Ведь кто, как не бразильцы, знают толк в кофе.
– Мы можем исключить из кофе копчёного палтуса… Но ослиную мочу, пардон, никак…не можем, увы…
