Стритч снова что-то буркнул вместо ответа. Он уже подумывал об этом. Но придется раскошелиться: найдут девку или нет, в любом случае он заплатит свои кровные. И тут Стритч вспомнил, как она сопротивлялась, как больно его оцарапала, и на мгновение задумался, так ли сильно он хочет вернуть ее обратно?
– Черт подери, да! Она принадлежит мне, мне! – На этот раз он треснул палкой по столу.
Перепуганный Квинт вскочил на ноги.
– Сквайр Стритч, что?..
Стритч уставился на него:
– Я думал, что ты уже бежишь домой, чтобы расспросить жену.
– Уже бегу, сквайр Стритч. Я все узнаю. – Он сжал руку в кулак. – Я из нее душу выбью, если надо.
Сайлас Квинт вылетел из таверны на улицу. Стритч долго смотрел ему вслед, а в его голове роились черные мысли. Вряд ли Ханна убежала домой. Квинт бы об этом знал и уж точно бы ему рассказал. Этот пройдоха был доволен, как свинья у полного корыта, что может здесь пить допьяна, ни гроша при этом не платя. Стритч то ли хрюкнул, то ли вздохнул. Квинт будет и дальше ошиваться здесь, клянча выпивку. Но если девку не вернут, Сайласу Квинту придется выпрашивать выпивку где-нибудь в другом месте.
Наконец, Стритч решил, что пора на боковую и потащился по узким ступенькам к кровати. От ночных переживаний его подагра разошлась не на шутку. Нога болела просто жутко.
Он не послал за Ханной охотников с собаками. Единственное, что он предпринял – это повесил на площади объявление о пропаже сбежавшей служанки по договору Ханны Маккембридж. За данные о ее местонахождении было обещано небольшое вознаграждение. А еще он расспрашивал о ней у всех, кто заходил в таверну. Никто ничего не знал.
После того как прошло почти две недели с исчезновения Ханны, Стритч почти оставил поиски. Он пребывал в полнейшем недоумении. Как, черт подери, такая девка, как Ханна, без гроша в кармане могла бежать по сельской местности никем не замеченная? Его мучали мрачные подозрения, что ее кто-то прячет. Если он узнает, кто именно, виновного потащат в суд и заставят очень сильно раскошелиться…
Как-то раз в обед он сидел за стойкой в таверне. Стоял теплый сонливый день. В заведении сидели только двое посетителей и потягивали из кружек пиво. Стритч поставил локти на стойку и задремал. Внезапно в таверну влетел Дики, отчего Стритч проснулся.
– Там на улице коляска, масса Стритч, – задыхаясь, выпалил он. – У седока к вам дело. Он говорит, что он Малколм Вернер.
Стритч разинул рот.
– Вернер? Малколм Вернер из «Малверна»?
– Он так говорит.
– И хочет поговорить со мной? – стукнул себя в грудь Стритч.
Тут он вдруг окончательно проснулся и рявкнул на посетителей:
– Вон отсюда, вон, деревенщина! У меня дело к самому Малколму Вернеру, а благородные господа вроде него не станут вести разговоры при таких, как вы!
Посетители торопливо допили пиво и вышли. Стритч протянул руку над стойкой, схватил Дики за рубашку и притянул к себе, встряхнув так, что у парня дыхание перехватило.
– Проводишь Малколма Вернера сюда как благородного господина, а потом встанешь на страже у дверей. Никого не впускай, пока мы не закончим. Никого, даже если тебе будут смертью угрожать. Понятно тебе, мальчишка?
– Да… – выдохнул Дики. – Буду сторожить дверь, даже если смертью станут грозить.
Стритч отпустил его, и Дики выбежал на улицу. Затем хозяин таверны поставил на стойку бутылку лучшего французского коньяка. А потом вдруг вспомнил, в каком он сейчас виде. Парик остался наверху, на рубахе и штанах красовались винные пятна, к тому же утром он забыл побриться. Разве так нужно принимать хозяина «Малверна»? В панике он захромал к лестнице, но остановился, поняв, что уже слишком поздно. И тут он впервые задумался: а с чего бы это Малколм Вернер к нему приехал? Конечно же, он о нем знал, в Уильямсбурге все знали Малколма Вернера как самого преуспевающего плантатора во всей Вирджинии, но Стритч за всю жизнь ни разу с ними и словом не перемолвился.
