В затемнённом зале ресторана Лёва слегка успокоился и освоился, усевшись за свободный столик. Тут же к нему подошла официантка. Она проникновенно произнесла:
– Добрый день. Что будем заказывать?
– Вэ… вэ… вэ-выпить что-нибудь… И зэ-зэ… з-закусить, – с мучительной дрожью в голосе произнёс Никанорыч.
– Что именно? Вот меню, – галантно произнесла официантка и положила меню на столик перед взбудораженным клиентом-заикой.
Лёва раскрыл меню, пробежался взглядом по содержанию, и начал излагать суть заказа:
– Э… В-вино, вот это… Хотя нет. Кэ… кэ… коньячку тэ… тэ… триста… И зэ… зэ… закусочку, – какая сэ… сэ… съедобная… Ну, стейк вот… Бэ…. бэ… баклажаны. Кэ… кэ… картошечку… Ну и пэ… пэ… портвейн… Ну и дэ… дэ… десерт, сэ… сэ… сами п-понимаете… Кэ… кэ… куда без него.
Официантка мило улыбнулась и ответила:
– Хорошо. Я принесу всё самое вкусное и самое отменное.
И она ушла делать заказ. Лёва поправил свой андеграундный свитер и осмотрелся… В ресторане уже появилась публика…
Очень скоро официантка вернулась, она возникла перед Башковитовым с подносом, с которого тут же выставила на столик коньяк в графинчике и десерт в виде оригинального фруктового салата.
– Пожалуйста, – произнесла официантка. – Чуть позже будет стейк и всё остальное, – жарится.
– Хэ… хэ… Хорошо. С-спасибо, – вымолвил Лёва, обомлев от принесённого коньяка с десертом.
И официантка исчезла на время из поля зрения Никанорыча. Лёва тут же приступил к поправке здоровья. Он наполнил свою ёмкость коньяком и опорожнил её. Выдохнув, Никанорыч повторил дозу горючего с ароматом коньячных ванилей. Затем попробовал десерт и нашёл его весьма съедобным… Слегка оклемавшись, Никанорыч решил догнаться, чтоб стало совсем спокойно и радостно, чтоб жизнь заискрилась. И он налил себе ещё коньяку…
И тут внезапно за столик к Башковитову плавно подсела какая-то обаятельно-томная мадам, одетая в шикарное платье, и с перстнями на пальцах. Она бросила непринуждённый взгляд на Башковитова и вымолвила:
– Приятного аппетита. Не помешаю?
– Спасибо. Нет, не помешаете, – напротив, очень даже дополните, – ответил Лёва, избавившийся, наконец, от проклятого заикания, и добавил:
– Может, тогда по коньячку?
– Да нет. Я сначала закажу что-нибудь, – ответила мадам и принялась изучать меню.
Никанорыч вздохнул и хлопнул коньяку в одиночку…
Затем он опять спросил:
– Ну, может тогда шампанского?
Мадам пленительно улыбнулась, слегка прищурив томный взор Клеопатры, и выдохнула:
– Ну, шампанское – так шампанское…
– Окей! – выпалил Лёва и тут же подозвал официантку:
– Уважаемая! Будьте любезны! Нам шампанское!
Официантка тут же подошла к заказчику и ответила:
– Сделаем.
И она сделала. Пару бутылок для начала, как и заказывал Никанорыч, уже забывший все свои муки с дрожью и заиканием, уже забивший на то, как его колбасило совсем недавно, и что всегда в запасе у него есть большой и тяжкий бодун с оттяжкой в базаре и ступором… А в ресторане уже был полный зал публики. Зазвучала музыка. Появились танцующие пары…
На столике перед Лёвой уже находилось всё, что он заказывал, и даже больше – помимо стейка, жареной картошки и десерта на нём высились две бутылки шампанского, сок, шоколад и две вазы с мороженым, которым он на правах джентльмена угостил свою обаятельно-томную собеседницу с толерантностью гейши и хваткой пантеры…
Итак, Никанорыч отрывался, и отрывался по полной, ибо он пребывал не в своих пенатах, а в Обломове. Как не оторваться!
